Народная диверсия
Шрифт:
Он встал с лежанки, надел рубашку, висевшую на спинке деревянной кровати, вышел из избушки и решительно направился к своей машине, доставая на ходу из кармана ключи.
На дороге возле Дубровино он увидел пост ДПС. «Так, ну, это-то как раз понятно, – подумал Владимир. – Я бы на их месте давно поставил бы сюда пост, причем круглосуточный. А эти еще только смикитили». Но светиться перед гаишниками он не стал, поскольку пост был еще достаточно далеко; развернул машину и поехал обратно к хутору. Он проедет в город через Песчаную, деревня эта глухая, дорога в ней проселочная, и вряд ли там будут стоять гаишники. А небольшой крюк его не пугал: торопиться ему было незачем.
Владимир не ошибся: на дороге возле Песчаной действительно не было поста, и он, проскочив деревню и проехав лишних километров десять, благополучно выбрался на трассу.
Редакция газеты «Наш город» находилась в большом и шикарном офисном здании на улице Коммунаров. Владимиру приходилось бывать здесь: в этом здании, только на другом этаже и в другом офисе, работала его сестра Настюха. Он как-то раз приехал к ней по делам, она вышла к нему в фойе на первый этаж, они стояли и разговаривали, когда мимо них прошел сутулый, в мешковатом костюме мужчина лет тридцати пяти. Сестра дернула Володю за рукав:
– Смотри, смотри!
– Чего? – не понял он.
– Вон, видишь? Богоборцев!
– Какой Богоборцев? – не понял Владимир, но на всякий случай оглянулся.
–Тот самыйБогоборцев! – зашептала сестра. – Журналист.
Сутулый остановился в дверях с кем-то поболтать, а Владимир принялся рассматривать его несколько полноватую фигуру. Ему, естественно, приходилось читать статьи известного на весь город журналиста про коррупцию и коррупционеров, а несколько раз он видел его по «ящику». Богоборцева приглашали на передачи, в которых рассматривались острые и злободневные вопросы. Тот всегда выступал с такими темами, на которые многие его собратья по перу не отваживались, резал правду-матку, говорил чиновникам в лицо, что они воры, взяточники и коррупционеры, что по ним плачет тюрьма, что, будь его воля, он бы пересажал всех чиновников, причем с конфискацией всего наворованного имущества.
– А кто же тогда работать будет? – спросил его как-то с усмешкой один чиновник из администрации, тоже приглашенный на передачу.
– А вы что, хотите сказать,выработаете?! – возмутился Богоборцев. – Вам, господа, работать некогда: вы воровством заняты.
Господин из администрации покраснел и даже захлебнулся в порыве благородного негодования.
– Да я вас привлеку... За клевету привлеку! – закричал он. – В тюрьму сядете!..
– Отчего же клевету? Я готов ответить за свои слова. Извольте. Вот у меня тут есть данные...
Журналист открыл свою папку и начал называть какие-то баснословно большие цифры: на образование было выделено столько-то миллионов, фактически потрачено столько-то, на здравоохранение было выделено столько-то, фактически потрачено столько-то...
Чиновник пытался несколько раз перебить Богоборцева, возмущался, кричал, но тот еще долго зачитывал свои данные.
– Так куда же подевались все эти миллионы, точнее, десятки и сотни миллионов? – спросил он чиновника. – Это же чемоданы денег, если не сказать, машина!
– Надо еще узнать, откуда у вас такие сведения, – скептически усмехнулся чиновник. – Наверняка они добыты весьма сомнительным путем.
– А нам, журналистам, все сведения приходится добывать сомнительными путями, – нашелся Богоборцев, – потому как вы, государевы, так сказать, люди, скрываете истинную картину дел от народа: сколько денег и на что выделено, сколько конкретно и на что потрачено...
– Неправда! В прессе вы можете прочитать отчеты...
– Ваши отчеты – липа! Вы же не указываете в них, сколько осело в ваших бездонных карманах...
Владимир почему-то вспомнил сейчас этот диалог журналиста с чиновником. Сестра тогда сказала ему, что иногда видит Богоборцева в здании, что он, похоже, простой мужик, к нему постоянно подходят какие-то люди, он со всеми здоровается за руку, разговаривает...
Значит, и он, Владимир, тоже может подойти к нему и рассказать о хуторе Озерном.
Владимир оставил машину на стоянке возле административного здания и вошел в прохладное фойе. Его остановил охранник.
– Куда? – лаконично спросил он.
– В редакцию газеты «Наш город».
– Ваш паспорт.
Надо же! С каких это пор здесь начали спрашивать документы? Когда он приходил к сестре в последний раз, в будке охранника сидела бабушка – божий одуванчик, читала газету и ничего ни у кого не спрашивала. Ну, разве что окидывала входящих пристальным взглядом. И вот теперь – охранник в форме, с металлоискателем у пояса, Владимир заметил и видеокамеру под потолком, направленную прямо на него.
– А права сгодятся?
Охранник кивнул. Владимир показал ему права, и страж порядка опять-таки лаконично бросил, указав на лифт:
– Пятый этаж.
Владимир поблагодарил и прошел к двум лифтам, которые постоянно открывались и закрывались, выпуская прибывших на первый этаж людей и впуская в себя тех, кому нужно было ехать на верхние этажи. Вместе с ним в лифт зашли двое молодых людей, нажали свои кнопки, Владимир нажал пятую, и лифт, слегка дернувшись, поехал вверх.
Секретарша редакции, юное прелестное создание, не отрываясь от компьютера, вежливо сообщила Володе, что Богоборцева в данный момент в редакции нет, что его вообще нужно либо «ловить», либо оставить ему сообщение.
– А его телефончик можно? – спросил Володя.
– Извините, но телефоны мы не даем. – И девушка протянула посетителю лист бумаги.
Набросав записку с предложением встретиться и обещанием предоставить интересный материал, Владимир свернул лист вчетверо и передал секретарше. Та взяла записку и тут же бросила ее в кармашек с фамилией Богоборцева на большой доске, где таких кармашков было десятка два. Владимир вышел из редакции.
Он не стал заходить к сестре в ее офис (нечего отрывать человека от работы, не так давно виделись у родителей), а отправился домой. По дороге набрал телефон Лиды.