Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв
Шрифт:
Через семь месяцев на Русь возвратился бежавший в Польшу Изяслав, а с ним вместе пришел польский король Болеслав со своим войском. Киевские рати вышли навстречу им к Белгороду, но Всеслав, не желая сражаться за чужой ему Киев и за простой киевский люд, ночью бежал к себе в свой родной Полоцк. Оставленные князем киевляне вернулись в Киев. И опять в Киеве собирается вече, которое направляет посланцев к братьям Изяслава - Святополку и Всеволоду. Посланцы говорят этим князьям, что если они не явятся оборонять Киев и отдадут его "ляхам" Болеслава и Изяслава, то киевляне "ступят" (переселятся) в Греческую
Конечно, переселиться в Греческую землю могли не простые люди. Переселиться туда могли только "гости", торговавшие с Византией, те купцы, кто бывал в Царьграде, так называемые "гречники", кто со всякого рода "товаром" (медом, воском и др.) и челядью ездил по великому водному пути "из варяг в греки".
Но почему же "гости" так боялись Изяслава? Ведь они же не "простая чадь", которая разграбила двор князя, разделила его "злато и серебро, куны и бель" и, наверное, расправилась не с одним "княжим мужем". Разве им грозила месть Изяслава, разве они принимали участие в сентябрьском восстании, разве они сажали на киевский стол Всеслава? Да, оказывается "гости", торговавшие с Царьградом, принимали активное участие в киевских событиях 1068 г.
С тех пор как Ярослав Мудрый в грозной битве при Сетомле (1036 г.) разгромил кочевников-печенегов, путь "из варяг в греки" стал безопасным. Уж никто не поджидал у порогов каравана русских послов и купцов, как во времена хозяйничанья в степях печенегов, когда меткая стрела и острая сабля печенега могли каждую секунду прервать жизнь "храброго русича". Спокойно плыли вниз по Днепру русские однодеревки, груженные до верха мехами, медом и воском, и так же спокойно по осени поднимались вверх по течению Днепра, везя в Киев дорогие ткани, украшения, вина, фрукты. А если и появлялась где-либо на горизонте фигура всадника, "гости" были спокойны, так как знали, что малочисленные, слабые, мирные торки чаще всего выступали в роли не врагов, а союзников, даже вассалов русских князей.
Битва на Альте все изменила. Половцы не только "росулися по земле", они вышли к берегам Днепра, перерезав важнейшую торговую артерию. Теперь "торг" по пути "из варяг в греки" зависел от половцев. Мирные отношения с ними - это дело еще далекого будущего. А пока что половец - страшный враг, сильный, неустрашимый и неуловимый. Как же плыть теперь в Царьград, как вести торг с Византией? Князь оказался не в состоянии "боронить" великий водный путь, связывавший Киев с Царьградом. Вот почему в сентябрьские дни 1068 г. вместе с "простой чадью" кричали на вече на Торговище и "гости", вот почему они освободили из заключения ("высекли из поруба") и "дружину свою" и Всеслава. Вот почему они грозились князьям: "ступим в Гречьску землю".
"Гости"-то могли покинуть Киев, которому угрожала жестокая месть, а куда, в какой обетованный край пошел бы простой люд? Ему только и оставалось готовиться к борьбе или с отчаяния зажечь "град".
Опасаясь этого, Святослав и Всеволод заступились перед Изяславом за мятежный Киев: "Не води ляхов Кыеву", - заявили они Изяславу.
Изяслав не послушался братьев. Вместе с польским королем
Эта жестокая расправа сделала свое дело: народ был терроризирован, и 2 мая Изяслав спокойно въехал в Киев. Став снова киевским князем, он принимает меры против опасных для него вечевых сходов. Прежде всего он "взгна торг на Гору". Это означало, что отныне вечевые сходы должны были протекать под неусыпным надзором князя и его "мужей".
Но киевский люд продолжал волноваться. Почувствовав свою силу, "простая чадь" еще долго не могла успокоиться и не сгибала спины перед своим "ворогом" (врагом). А "ворогом" "людья" окрестных земель был не только Изяслав и его "мужи" - это был социальный враг; "ворогами" были и приглашенные Изяславом поляки.
Болеслав чувствовал себя в Киеве хозяином. Польский летописец Мартин Галл рассказывает о том, что Болеслав, не сходя с коня, поцеловал Изяслава и потряс его за бороду в знак того, что русский князь становится его вассалом. За этот поцелуй Изяслав, по польскому преданию, должен был заплатить столько марок золота, сколько было шагов от польского лагеря до места встречи. Чувствовали себя хозяевами и польские воины. Изяслав и Болеслав распустили польское войско по городам и селам киевской земли на покорм.
Начались грабежи и произвол в "весях (селах) и городах". Почти десятимесячное хозяйничанье поляков в Киевской земле (поляки зазимовали на Руси) не могло пройти для них безнаказанно. Люди поднялись. Это не было открытое восстание: народ "избиваху ляхы отай", т. е. тайно, сообщает наша летопись. Но это избиение поляков "отай", в котором нетрудно усмотреть выступление народных масс против иноземных захватчиков, приняло такой широкий и массовый характер, что Болеслав поспешно возвратился в Польшу.
Почему же движение киевлян не приняло характера открытого восстания? По-видимому, потому, что наиболее активные элементы из "простой чади", которые могли возглавить движение, были перебиты Мстиславом при его вступлении в Киев. Народное движение, начавшееся 15 сентября 1068 г., уже приходило к концу. Тем не менее даже в этот момент киевский люд, обескровленный террором своих князей, придерживавшихся "ляшской" ориентации, нашел в себе достаточно сил и мужества для того, чтобы "малой" народной войной, тайным истреблением ненавистных захватчиков вынудить их покинуть Русь.
Следует отметить также и то обстоятельство, что застрельщиками борьбы с чужеземцами были народные массы, "людье", "простая чадь".
Каковы же были последствия киевского восстания 1068 г.?
М. Н. Тихомиров справедливо полагает, что события 1068-1071 гг., т. е. восстания смердов, датированные "Повестью временных лет" 1071 г., и Киевское восстание 1068 г., объясняют нам появление нового, более современного феодального законодательства - "Правды Ярославичей".