Народные восстания в Древней Руси XI-XIII вв
Шрифт:
Так рядом с блестящими и пышными церквами и дворцами теснились землянки "простой чади", где ютилась всякого- рода городская беднота: ремесленники, наймиты, холопы и пр.
Имущественное и социальное неравенство жителей Киева находило выражение и во внешнем облике киевлян.
На Горе, как называлась нагорная часть Киева, где жила феодальная знать, по улицам расхаживали богатые бояре в парчовых и шелковых кафтанах, плащах с золотыми застежками, в сафьяновых сапогах, прошитых бронзовой проволокой, в собольих шапках, в шубах на куньем меху с бобровым воротником. В нижней части города, на Подоле, где жила беднота - кузнецы и швецы, плотники и гончары, ходили в широких портах, подпоясанных ремешком рубахах - косоворотках, сапогах или лаптях, овчинных кожухах
Стоявший на важнейшей торговой водной магистрали, ведущей из Балтийского в Черное море, на пути "из варяг в греки", город быстро рос. "Соперник Константинополя", "лучшее украшение Востока Европы", как называли его современники, Киев поражал иноземцев своими размерами, богатством, великолепием, многолюдностью.
Киевские купцы бывали в Константинополе (Царьграде) и Скандинавии, в Польше и Чехии, Болгарии и Венгрии, Германии и Хазарии. В свою очередь в Киеве можно было встретить шведов и норвежцев, датчан и немцев, венгров и болгар, евреев и армян, чехов и поляков.
Естественно, что растущее имущественное и социальное неравенство, развитие кабальных сделок, рост эксплуатации обостряли классовые противоречия и это не могло не вызвать вспышки народного гнева. Поводом к восстанию в Киеве послужило поражение князей, нанесенное им кочевниками-половцами.
В сентябре 1068 г. войска трех старших сыновей Ярослава Мудрого - Изяслава, Святослава и Всеволода - были разбиты половцами на реке Альте. Изяслав бежал к себе в Киев. Сюда же, в Киев, сбежались киевляне ("людье кыевстии прибегаша Кыеву") и собрались на вечевой сход на Торгу. Они отправили посланцев к Изяславу и, указав на то, что в результате поражения его дружины половцы рыщут по всей земле, потребовали от него оружия и коней, заявляя, что они сами будут продолжать борьбу с половцами.
Кто были эти киевляне - "людье кыевстии"? Это не могли быть ни киевская боярская знать, ни воины киевского "полка" (городского ополчения), ни тем более княжеские дружинники, так как и те, и другие, и третьи не нуждались ни в оружии, ни в конях.
Нельзя также предположить, что под киевлянами "Повести временных лет" следует подразумевать участников битвы на берегах Альты, потерявших в бою с половцами и все свое военное снаряжение и коней. Пешком и безоружными они не могли бы уйти от быстроногих половецких коней, от половецкой сабли и стрелы. Таких безоружных и безлошадных воинов половцы либо изрубили бы своими саблями, либо связанными угнали в плен в свои кочевья.
Прибежали в Киев жители окрестных сел, спасавшиеся от половцев. Они-то и принесли в Киев весть о том, что половцы рассыпались по всей Киевской земле, жгут, убивают, грабят, уводят в плен. Их-то и имеет в виду "Повесть временных лет", говорящая о киевлянах, бежавших от половцев в Киев.
Встревожились и жители Киева - "кияне", "простая чадь": опасность угрожала самому Киеву. А князь был бессилен предотвратить ее.
У "простой чади" Киева, так же, как и у беглецов из соседних городов и сел, не было ни оружия, ни коней. Так нашли общий язык трудовой люд Киева и спасавшиеся от половцев жители окрестных сел. Они-то и требовали от князя оружия и коней. Но Изяслав "не послушал" и отказал: он боялся дать оружие в руки простого народа. Половцы еще только "росулися по земли", они не угрожали ни Изяславу, ни его боярам и пока еще не представляли опасности для их домов, дворов и вотчин. А вот киевляне были тут же, под боком. Они уже начали обвинять, "корить" воеводу Коснячко, уже отправились с Торговища, где собиралось вече, в аристократическую часть города, на "Гору", уже шумели на дворе у воеводы Коснячко, разыскивая хозяина далеко не с добрыми намерениями.
Изяслав еще раньше испытал на себе недовольство простого люда городов и сел. Его "старый конюх" был убит дорогобуящами, считавшими, очевидно, своими луга и выпасы, которые Изяслав объявил княжеской собственностью. Он знал, что княжой суд является источником его дохода
Перед самым восстанием имело место какое-то столкновение между киевлянами и Изяславом, и какие-то киевляне по княжескому приказу были заключены в темницу ("поруб"). И когда восставшие, не найдя нигде воеводу Коснячко, отправились дальше и остановились у двора Брячислава, отца полоцкого князя Всеслава, решая вопрос о том, что им делать, кто-то предложил освободить заключенных в темницу киевлян. Половина восставших отправилась к "порубу" освобождать заключенных ("дружину свою"), другая половина пришла на княжеский двор. Изяслав в это время в сенях держал совет со своей дружиной.
Пришедшие к княжескому двору восставшие остановились внизу и начали спорить с князем. В открытое "оконце" князь смотрел на собравшихся внизу киевлян, не зная, что предпринять. Рядом с князем стояли его дружинники. Один из них по имени Тукы, брат видного и влиятельного киевского боярина Чудина, обратился к князю, указав на то, что расшумевшиеся киевляне могут освободить находящегося в заключении в Киеве полоцкого князя Всеслава и советовал постеречь Всеслава. В это время подошли и те восставшие, которые ходили освобождать из темницы заключенных. Выполнив свое намерение, они явились во двор Изяслава и присоединились к стоявшей здесь "простой чади". Тогда княжеские дружинники потребовали от Изяслава решительных действий. Они указывали на серьезность положения и советовали убить Всеслава. Изяслав не послушался. В это время восставшие киевляне направились к темнице, где сидел Всеслав, и освободили его. Изяслав бежал со двора, а через некоторое время ушел в Польшу.
Восстание в Киеве в 1068 г. Миниатюра из Радзивиловской летописи.
Восставшие разгромили княжеский двор и захватили бесчисленное множество золота, серебра (денег и слитков). Из других источников, а именно "Летописца Новгородским церквам" и "Печерского Патерика", известно, что в 1068 г., очевидно, во время восстания, в Киеве был убит своими холопами новгородский епископ Стефан и что какие-то "разбойники", в которых отнюдь нельзя усматривать просто грабителей с большой дороги, пытались овладеть ценностями, хранившимися на хорах монастыря, и перебить монахов.
Так закончился памятный летописцу день 15 сентября 1068 г.
Но как русское крестьянство во времена Болотникова, Разина и Пугачева не представляло себе образа правления без царя, так и "простая чадь" городов и сел древней Руси не представляла себе жизни без князя. Все дело, с их точки зрения, заключалось в том, чтобы выбрать "хорошего" князя. Таким "хорошим" князем казался мятежным киевлянам полоцкий князь Всеслав.
Князь Всеслав Брячиславич был, несомненно, выдающимся политическим деятелем той далекой поры. По преданию, записанному летописцем, он родился "от волхования", слыл чародеем, умевшим оборачиваться и рыскать волком, как воспел его позднее автор "Слова о полку Игореве". Всеслав был храбр, а превратности судьбы заставили его не чуждаться социальной демагогии, использовать в своих целях "простую чадь", заигрывать с родовой религией. Но, как покажут дальнейшие события, хотя Всеслав запомнился народу как выдающийся князь, хотя посадили его на престол в Киеве восставшие киевляне, тем не менее мятежная "простая чадь" была ему социально чуждой.