Народный быт Великого Севера. Том I
Шрифт:
А Кириллович ему: ах, ты, дурень! дурень! за что отцу бить, если хорошего коня купишь. — Упустил, дурень, упустил. На базаре такого коня не сыщешь.
Ванька и держит ответ: ты что ни толкуй, а я только то знаю, что батька велел мне на базаре за двадцать целковых коня купить, да коня такого, чтобы от нашей деревни до города двадцать пудов тащил. На том Ванька и речь свою ставил, а Кириллович только головою поматывал.
Вот пришли они в город. Кириллович привел Ваньку на базар, а сам пошел по своему делу. — Ванька
— Что, говорит ребятам, пива выпить что ли, и вам поднести? нет, сегодня я и пить не пью, и подносить не подношу…
— А отчего бы так? — спрашивали ребята.
— А от того, что у меня на то три резона есть: первое то, что я вина в рот не беру; а второе то, что сегодня не такой, — а третье то, что я уж полштофа выпил! а подносить, пожалуй, подносите.
Ребята захохотали, а Ванька-то и того больше рот разинул: что — де такое он говорит?
А тем часом весельчак его заметил, да как вскрикнет: а ты что стоишь, ротозей? чего тебе надобно?
Ванька оторопел, да и говорит, мне батька велел на базаре коня купить…
— А денег много дал?
— Да двадцать целковых!
— Ай да батька! Как такому лихачу не дать двадцать целковых. Хочешь я тебе удружу; пойдем в кабак, у меня там такие кони стоят, что язык проглотишь…
— Нет, говорит Ванька, мне батька велел не в кабак, а на базар коня купить…
Весельчак мигнул товарищам, да и говорит: а по мне, как хочешь — не совать мне тебе коня в горло, да я не только что коней продаю, я и на другие хитрости подымаюсь. Вот видишь, ты на земле грош положи; спиной к нему повернусь, а другой грош чрез голову кину и прямо на тот грош попаду.
— Ой ли? закричал Ванька.
— Давай об заклад о гривне — отвечал весельчак.
А Ванька спрашивает у парня, что стоял возле него, «что такое заклад»?
— А то, отвечает парень, что если он не попадет грош на грош, так тебе заплатит гривну…
— А если попадет?
— Ну, так вестимо, ты заплатишь гривну.
А Ванька в ответ: нет, боюсь, как попадет не равно…
— Где попасть, — говорит парень, держи, вишь он подгулял, даром гривну возьмешь.
Между тем весельчак точит себе лясы, да прикрикивает: — эй, держишь, что ли, молодец!
А Ванька только рот разевает, да дивуется.
Вот весельчак положил грош на землю, повернулся к нему спиной; другой грош через голову кинул — а на грош не попал.
— Ах, оплошал говорит, ну, нечего делать, ротозей выиграл, — вот тебе гривна; я малый честный.
А парни-то вокруг него: — ай да молодец ротозей — гривну выиграл! То-то молодец!
Ванька взял
— Ну, говорит весельчак, осматриваясь, — дай еще счастья попытаю. Слышь ты, ребята, вот у меня мера овса в мешке, так вот слушайте, эту меру овса я в два таких же мешка положу и оба полны будут.
Ваньку раззадорила гривна. Ой-ли вот не положишь! — закричал, он..
— Давай об заклад о целковом, что положу?…
— И оба мешка полны будут?
— Оба мешка полны будут!
— И одной мерой овса?…
— Одной мерой…
Разобрало Ваньку: — эх, ты, думает, куда не шла … взял гривну даром — хорошо, а как еще целковый возьму — еще лучше будет.
— А весельчак-то к нему: ну держишь, что ли? говори, а не то, прочь поди.
Помялся, помялся Ванька, почесал затылок и выговорил: ну держим-ста!
— Слышали ребята, — сказал весельчак, — ну смотрите ж в оба.
Весельчак взял мешок с овсом, а другой пустой; Ванька подошел поближе, чтобы посмотреть как он одну меру в два мешка насыплет. А весельчак взял мешок с овсом, да и всунул его весь как был в пустой мешок: вот говорить, одна мера овса в двух мешках и оба полны.
— Проиграл ротозей! закричали парни — плати Петрушке целковый.
Ванька туда, сюда, а парни обступили его, смеются, да кричат: — плати, плати! развязывай мошну! бился об заклад, так плати! — вишь-ты, выиграл гривну, так взял; а как проиграл, так на понятный двор.
Нечего было делать. Ванька развязал мошну и сам не свой, вынул из нее целковый, отдал Петрушке, да так и залился слезами. А тем часом парни под руки его подхватили, да и говорят: Пойдем в кабак магарычи запивать.
И увели бы они его в кабак, и остальные бы девятнадцать целковых там бы Ванька убил; да на ту пору, земляк мимо корову гнал; а земляк тот с Ванькою были погодки и звали его Емельяном; малой молодой, да такой расторопной. Увидел он Ваньку у кабака, подошел к нему, дернул его за руку, да как крикнет на парней: — что вы обижаете?
А парни в ответ: — мы не обижаем, а в кабак ведем…
Емельян свое. — Незачем ему в кабак идти. — А тебе-то что, закричал Петрушка.
— А то, отвечал Емельян, что Ванька мой земляк — и нечего ему с вами водиться.
Сказал Емельян, да и выдернул Ваньку из толпы. Парни захохотали, да в кабак побрели.
А Емельян Ваньке — как ты к таким плутам в руки попал: ведь это знаешь, бражники такие, — что нет хуже их на свете.
Ванька рассказал ему всю свою беду, да и ну вопить, как ему теперь и коня купить, как и к отцу без целкового на глаза показаться.
Емельян был такой жалостливый: — эх, Ванька, полно вопить, хорошо, что ты мне на глаза попался, у меня от доброй покупки деньги остались; я тебя, пожалуй, целковый ссужу, как разбогатеешь, заплатишь.