Народный быт Великого Севера. Том I
Шрифт:
Не так же бы молвил,
Ты бы молвил:
Благослови меня, отче,
Святой Игумен!
А сам бы мимо».
Добро ты баба
Баба Бабариха,
Мать Лукерья,
Сестра Чернава!
Потом я Дурень
Впредь таков не буду!
* * *
Пошел он Дурень
На Русь гуляти,
В лес ходити.
Увидел Дурень
Медведя за сосной;
Кочку роет,
Корову коверкат;
Он ему молвил:
«Благослови мя, отче,
Святой Игумен!
А от тебя дух дурен».
Схватал его медведь-ат,
Зачал драти,
И всего ломати,
И смертно коверкать,
И ….. выел;
Едва его Дурня жива оставил.
Пришедши Дурень
Домой-то плачет,
Голосом воет,
Матери расскажет;
Мать бранити,
Жена пеняти,
Сестра-то также:
«А глупой Дурень,
Неразумной Бабин!
То же бы ты слово,
Не так же бы молвил,
Ты бы заускал,
Ты
ты бы заулюкал».
Добро ты баба,
Баба Бабариха!
Мать Лукерья,
Сестра Чернава!
Потом я Дурень
Таков не буду!
* * *
Пошел же Дурень
На Русь гуляти,
Людей видати,
Себя казати.
Будет Дурень
В чистом поле,
Встречу Дурню
Шишков Полковник;
Он заускал,
Он загайкал,
Он заулюкал, —
Наехали на Дурня
Солдаты,
Набежали драгуны,
Стали Дурня бити,
Стали колотити.
Тут ему Дурню
Голову сломили,
И под кокору
Бросили.
Тут ему Дурню
И смерть случилась.
КАК МУЖИК ХОДИЛ К СОЛНЦУ[25]
Жил, был мужик. Он бедно жил. Он думал, как бы к солнцу попасть. Он пошел, шел, шел, шел несколько дней, пришел в путас (глубокое место реки, где нельзя перейти вброд); через реку кит высох, будто дорога, будто мост через реку; по китовой спине ходит народ; пребольщинская дорога, словно улица. Он пошел по спине кита. Кит и спрашивает: «куда ты, хороший человек, пошел попадать?» Он отвечает: «к солнцу пошел попадать». Кит говорит: «когда придешь к солнцу, спроси, за какие грехи я высох и не могу выйти». Он шел, шел опять — видит, две жонки из проруби воду черпают у озера. Спрашивают: «хороший человек, куда ты пошел попадать?» Он отвечает: «к солнцу иду попадать». Они и говорят: «когда придешь к солнцу, спроси, за какие грехи мы черпаем третий год, а из проруби воды не убавляется, не прибавляется». Он пошел; шел, шел несколько дней; попадает в избушку; в той избушке старик со старухой живут, тоже 3-й год. Спрашивают его: «куда ты, хороший человек, пошел попадать?» Он отвечает: «к солнцу иду попадать». Они и говорят: «спроси у солнца, за какие грехи мы 3-й год живем, ни есть, ни пить нечего». Шел, шел, пришел на берег; пришел к реке; там старик постоянно на карбасе ездит, перевозит; старик старый, волоса седые, длинные, борода белая. Старик спрашивает: «куда ты, хороший человек, идешь попадать?» Он отвечает: «к солнцу иду попадать». Старик карбас (лодку) повернул кормой к берегу; мужик сел. Старик говорит: «тяжело мне порато (очень) перевозить порато тяжело; придешь к солнцу, спроси, за какие грехи я перевожу». Опять шел, шел, пришел к лесу! в лесу избушка; в той избушке девочка маленькая (7–8 лет) живет, у девочки груди большинкие, больше ее. Она и спрашивает: «куда ты, хороший человек, идешь попадать?» Он говорит: «к солнцу иду попадать». Она баню истопила, напоила, накормила его. Он ее спрашивает: «нет ли подводы какой?» А она дала палочку и говорит: «куда эта палочка идет, туда ты вслед иди». Он шел по палочке: куда палочка, туда и он. Он шел, шел, палочка и пришла к избушке и назад поехала. В той избушке девушка (большая) сидит: на левом боку платья нет — совсем голо. Она спрашивает: «куда ты, хороший человек, идешь попадать?» Он говорит: «к солнцу иду попадать». Она накормила его, а он говорит: «не дашь ли ты мне подводу?» Она дала лошадь: «куда лошадь идет, туда и ты иди», и сани дала. Он шел, шел, пришел к избушке. Он остался, а лошадь сама поехала назад. В избушке старушка живет; у старушки груди большие. Она спрашивает: «куда ты?», он говорит: «к солнцу иду попадать; нет ли подводы, не знаю, куда к солнцу идти». А она говорит: «будет первая избушка, там солнцева мать (пейв-иэн) живет». Старуха дала клубок мужику: «куда клуб идет, туда и ты иди». Клуб шел, шел, пришел к избушке. Избушка снаружи серебряная, внутри золотая. Клуб этот по дороге назад пошел. Он пришел в избу, там женщина не очень старая, ходит, красивая: волосы растрепаны, на правом боку голая, только как жар горит правый бок. Она спрашивает: «куда ты?..» Он отвечает: «к солнцу иду попадать». Она как схватит его за руку и говорит: «пойдем, посмотрим со мной, каково солнце». Она вела его, вела, пришла в темную комнату, нигде света нет; она ушла. Он там сидел, сидел, потом светло сделалось, солнце запекло, жарко так. Потом вдруг темно опять сделалось. Как темно сделалось, идет эта жонка, за руку мужика взяла и повела опять в свою избу. Привела в избу и спрашивает: «видел ли ты солнце?» Он отвечает: «я видел». Она ему свою грудь показывает: «видишь, я солнцева мать, какая у меня грудь горячая». Он пощупал — горячая, горячая. Она дала ему золота, серебра много. Потом он стал рассказывать: «кто эти женщины, которые мне давали поводы?» «Кто эта старушка, что мне дала клуб?» — «Это мне старшая дочь». — «Кто эта, которая мне лошадь дала?» — Это мне средняя дочь». — «Кто эта, которая мне палочку дала?» — «Это мне младшая дочь» — «За какие грехи, говорит, старик поставлен перевозить, ведь ему тяжело». Она говорит: «старик посажен за то, зачем он кормой на берег пристает: это грех непростительный». — «Еще, говорит, старик со старухой живут 3-й год, живут, ни есть, ни пить не могут: за какие грехи мучатся?» Она ему отвечает и говорит: «Не буде им прощения за то, что они у народа много денег украли: они век свой будут жить в этой избушке». Опять мужик спрашивает: «за какие грехи женщины из проруби воду черпают?» Она и отвечает: «за то, что они вином торговали и молоком, и водой наливали вино и молоко, им тоже прощенья не будет вовек» Потом он опять говорит: «за какие грехи кит засох через реку?» Она говорит: «за то, что кит порато (много) народа пожрал и карбасов и шняк — за то; если народ он весь найдет, который проглотил, то выйдет из того места».
Он и пошел домой, никуда уж не заходил и пришел к берегу, где старик кормой пристает. Он и говорит, когда старик его перевез: «зачем ты кормой пристаешь, приставай носом; кого свезешь, тот и останется, а ты выйдешь». Старик с тех пор стал носом приставать. А тот к той избушке пришел, где старик со старухой живут; в избушке нет никого; ни старика, ни старухи нет — они ушли и умерли, а на дверях написано в избе: «померли». Потом пришел к женщинам, что воду черпают. Женщины и спрашивают: «что нам будет?» Он и говорит: «ничего вам не будет — подливали воду в молоко и в вино». Он опять пошел, пришел к киту. Кит спрашивает: «хороший человек, что мне будет?» Он говорит: «если всех, которых проглотил, найдешь, тогда выйдешь с этого места» Кит пошел искать, всех нашел, и вышел из этого места. Этот мужик пошел домой к матери и отцу. Отец да мать обрадовались. Он стал благословения просить жениться: «Дадите ли (т. е. позволите ли) жениться на ком-нибудь?» Они благословили. Он женился на девке на бедной. Они давку заправили и стали торговать. И сказка вся. (Нотозеро).
(Архангельской губ., Кольского уезда, из быта русских лопарей).
СКАЗКА О ЦАРСКОМ СЫНЕ
Жил был царь с царицей, и у них между собою было согласно. Царь до того любил свою жену, что даже всегда она находилась при нем, когда он делал и суд над народом. Сам он судил более по правде, а царица же сплошь и рядом поступала не по правде. Раз пришла к им судиться с мужем женщина и царь рассудил их правильно: мужа оправдал, а жену признал виноватою.
Царица, напротив, оправдывала жену и когда на сем настояла, то находящийся в утробе матери младенец вдруг сказал: плеха по плехи и тянет. Она рассердилась на него и про себя подумала: рано стал соваться, а когда родишься, тогда мне не будет от тебя и спокою. Устрою же я с тобой штуку.
Наконец она родила сына, и хотела его было сейчас же убить, но стало жаль, и страшно самой это было сделать. Она позвала солдат, отдала им младенца, приказала его убить и ей принести от него сердце. Солдаты также сжалились над младенцем, они поэтому отдали его на воспитание пастуху; вместо же его убили маленького ягненка и сердце от него принесли царице. Сердце это царица приказала изжарить и за столом его съела. Царь однако знал, что у ней родился сын и вот, чтобы скрыть пред царем свое злодеяние, она послала своих служанок купить ей другого младенца. В это время родился сын у кузнеца и у него-то вот и купили его и принесли к царице. Младенца этого растили как царевича, но лишь только он немного подрос, как сталь заниматься только молотками и ими коваль железо. Царь не понимал и удивлялся, что сын его только занимается кузнеческим ремеслом. Игры его все были около этого ремесла.
Когда же сын пастуха — царевич подрос, то он во время игр всегда хотел быть большим между своими ровесниками и нередко между ними делал суд. Наконец все его ровесники и он сам сказали: выберем мы из среды своей царя, будем его слушаться, и он будет нас судить. Царевич — сын пастуха, сказал: купим все мы по свече и станем с ними на восток и у кого свеча сама собой загорится, тот и будет царем. Сказано, сделано. Свечи купили, стали лицом на восток, и стали молиться, чтобы Бог указал им Царя. Вскоре свечка царевича загорелась, и все ровесники признали его своим детским царем. Когда кто-нибудь во время игр кого-нибудь обидел, то сейчас же и делал суд. Судил же он всегда по правде и никого напрасно не обижал. Молва об этом прошла везде, и нередко к детскому царю обращались и взрослые люди, которые были почему-нибудь неправильно судимы настоящим царем и царицей. Он и эти дела всегда решал справедливо.
Раз одна бедная женщина попросила муки блюдо и с ним пошла домой. Подул сильный ветер и у ней все разнес, не оставив ни пылинки. Она с горя пошла к царю и царице жаловаться на ветер. Царь выслушал жалобу бедной старухи на ветер, посмеялся над ней и сказал: глупая ты бабка, как я могу судить ветер?
Бабка была этим недовольна очень и сказала: ну, когда ты не мог рассудить меня с ветром, я пойду к детскому царю. Он рассудит справедливее. Царь и над этими словами посмеялся и сказал: поди, посмотрю я, что ты там получишь.
Старуха сейчас же от царя пошли, и пришла к детскому царю и сказала: царь-отец, рассуди меня с ветром! Я попросила муки, понесла на блюде, ветер пал, все раздул и меня оставил голодною.
Детский царь выслушал жалобу со вниманием, пожалел старуху и сейчас же послал своего человека, в гавань за капитанами, которые пришли вчера. Капитаны судов на зов его немедленно явились. По приходе их детский царь спросил их: когда вы пришли сюда?
Вчера вечером, ответили они.
Ну это хорошо, но что для вас лучше, ветер или тихо?