Народный фронт. Феерия с результатом любви
Шрифт:
«Не троньте моих чертежей!» – закричал Мыльников, закрывая своим телом доску. Чертежей не тронули, а ему досталось крепко. Тело он вылечил, а вот ум остался больным. Окончательно Мыльникова добило известие о достижении Перельмана. Здесь, в клинике, он решил обойти Перельмана и доказать истинность гипотезы Берча и Свиннертона-Дайера, которые, как тоже многим известно, предположили, что число решений определяется значением связанной с уравнением дзета-функции в точке 1: если значение дзета-функции в точке 1 равно 0, то имеется бесконечное число решений, и наоборот, если не равно 0, то имеется только конечное число таких решений (например, доказательство
Мое предложение он принял сразу, сказав: «Да, да, только отойдите, Вы мне свет загораживаете!»
12. Ну и, наконец, Иван Антропов, он же Жан Антре. Когда открылся Железный Занавес, Иван вместе с группой школьников каким-то образом угодил по модной тогда (и доказывающей уже наступившую в нашей стране демократичность) системе обмена во Францию, в Париж. И вдруг ему там все показалось родным и знакомым, что со всяким бывает в какой-то приглянувшейся местности, но Ивана перевернуло всерьез. Он догадался, что на самом деле он француз, родившийся во Франции и каким-то образом попавший в другую страну. Ему даже стало казаться, что он понимает по-французски и довольно сносно может говорить, хотя в школе изучал немецкий. Вернувшись, Иван бросил учебу, дождался совершеннолетия, назвал себя Жан Антре и ушел из дома, от чужих родителей. Он стал бомжем, называя себя, однако, клошаром, скитался где попало и с кем попало: собратья его недолюбливали из-за пристрастия изъясняться на непонятном языке, который он считал французским, заставляя их тоже говорить по-французски, и был по-своему элегантен, всегда носил изящное, хоть и грязное кашне, считая, что ни один уважающий себя француз без кашне из дома не выйдет.
Он ответил на мое предложение длинной фразой, где было много звуков, напоминающих французские, но ни одного внятного слова – а я, между прочим, французский немного знаю, он был вторым языком на факультете, где я обучался. Я ответил тем же, но осмысленно, сказав:
– Mon frere, a cree le Front National. Vous voulez devenir un combattant?
To есть:
– Брат мой, создается Народный Фронт. Вы хотите стать его бойцом?
Он не понял.
Тогда я сказал по-русски:
– Брат мой, Вы что, не понимаете французского? Я на чистом французском языке говорю Вам: создается Народный Фронт. Хотите стать его бойцом?
Он пробормотал что-то отрицательное.
– Мы французов тоже принимаем, – сказал я. – Вступайте в наши ряды, и мы устроим тут настоящую Францию!
– Уи, уи, натюрлих! – закричал он.
Так завершилось создание нашего Подразделения Народного Фронта.
Прежде чем сообщить Главврачу, а за неимением его – Попченко о создании Фронта, я решил закрепить успех. Я собрал всех в столовой во время ужина. Решил сделать это для начала тайно: подошел к каждому и предупредил, что у нас собрание. То есть со стороны кажется: люди просто ужинают. На самом же деле – Общественное Событие. Мои братья по Фронту делали вид, что заняты едой. Слышны были чавканье и тихий стук, потому что посуда, делаемая из пластика во избежание несчастных случаев, включая тарелки, ложки и стаканы (вилок и ножей не полагается), при этом посуда одноразовая, но мы знаем, что ее моют и подают опять, это можно приветствовать, помня, как засоряет природу пластик, если его все время выкидывать, а он будет разлагаться миллионы лет, даже
Первым делом я сообщил, что, как и положено в тайной организации, у каждого будут клички. У некоторых имеются, остальным я придумал сам, применив свою неистощимую фантазию. Получилось: Сало, Профиль, Финансист, Совок, Дядя, Казанова, Белый День, Паучок, Пацифист, Политеист, Перельман, Ретире (вместо Антре). Не забыл я и оппозиционера Башлака, который присутствовал тут же для конспиративного протеста, – я решил назвать его Фомой, поскольку ни во что не верит. Он не спорил, делая вид, что не слышал. Да, я говорил тихо, но просил братьев-бойцов передавать по цепочке.
Никто не был против, все выглядели довольными. После этого я вкратце описал задачи нашей тайной организации: изо всех сил делать вид, что нас не существует, при этом копить силы и обучаться главному, что должен уметь Боец нашего Фронта: воевать Словом. Именно Словом, потому что другого оружия у нас нет, да я и не признаю другого оружия, кроме Слова. Есть еще и Дело, но оно орудие, а не оружие, не надо путать.
Итак, если кто не запомнил, прилагаю
СПИСОК БОЙЦОВ НАРОДНОГО ФРОНТА – ПАЦИЕНТОВ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ КЛИНИКИ № 1
1. Саломодин, бывший грузчик (в тайном варианте – Сало).
2. Антон Липов, человек мерцающий (он же Профиль).
3. Лев Борисович Диммер, финансист, симулирующий сумасшествие (Финансист).
4. Даниил Петрович Копырин, человек советский (Совок).
5. Дядя Мамин, сорокалетний подросток (он же Саша Дорофеев, тайно – Дядя, это совпадает с его кличкой, но для конспирации даже хорошо: все будут думать, что его называют кличкой, и никто не догадается, что это тайное имя бойца Фронта).
6. Ганауров, изнывающий от неутоленных страстей (тайно – Казанова).
7. Стюшин, боящийся Черного Дня (Белый День – для контраста и опять же конспирации).
8. Паутинин Эрнест Теодорович, путаник (Паучок).
9. Дима Млеков, падающий в обморок при виде формы (Пацифист).
10. Фейгин Денис, бывший психиатр, уверовавший во всех богов (Политеист).
11. Мыльников, бывший учитель (Перельман – отчасти для утешения).
12. Иван Антропов, он же Жан Антре (тайно – Ретире).
ОППОЗИЦИЯ
Башлак Петр, ни во что не верящий (тайно – Фома).
Ну и я, Ваш покорный слуга из тех, о которых говорят: имя их неизвестно, подвиг их бессмертен.
На следующий день, уже днем, я провел открытое собрание открытого отделения Народного Фронта, уложившись в несколько минут между обедом и тихим часом, которые у нас являются в определенном смысле понятиями условными. Обед, как правило, дают, но не все его едят. И тихими в тихий час не все бывают, особенно в пору полнолуния.
Это собрание прошло еще успешней первого: я высказался, просил задавать вопросы, но все были настолько единодушны, что ни у кого не возникло никаких недоумений и сомнений. Правда, не выступила и оппозиция в лице Башлака, и это было неправильно.
– Брат мой, у Вас разве нет возражений? – спросил я его.
– Пошел на! – ответил он.
Это вполне можно было засчитать за краткое, но вполне оппозиционное выступление.
Таким образом, не только был создан Народный Фронт, но и началась полноценная политическая жизнь.