Нарты. Адыгский эпос
Шрифт:
Как быть? Канж поклялся Эмигене и в том, что женится на ее дочери, и в том, что наполнит мясом ее котел.
Великанша повела жениха к невесте.
Близко ли, далеко ли, наконец дошли они до высокой горы. Канж увидел вход в пещеру, прикрытый огромным абра-камнем. Эмигена одним пальцем отшвырнула камень и повела Канжа в глубь пещеры. Долго шли они запутанными переходами, в непроглядной тьме. Вдруг впереди блеснул огонек, и, чем ближе они подходили к нему, становился все ярче. Когда подошли совсем близко, Канжа оглушил крик:
—
Дочь великанши выбежала им навстречу и ра достно кинулась матери на шею.
— А я тебе привела жениха, — ласково провор чала старуха. — Погляди, какой удалец! Он поклялся, что возьмет тебя замуж!
Ужаснулся Канж, увидев свою нареченную, а Нарибгея замерла от счастья, глядя на Канжа во все глаза.
"Горе мне! — подумал Канж. — Как покажусь я нартам с этим чудовищем? Нету мне счастья, нету!"
Старая великанша усадила нареченного зятя за стол, а молодая зажарила на вертеле целого быка. Но Канжу дали только маленький кусочек, остальное хозяйки съели сами.
Насытившись, старуха повела Канжа в соседнюю пещеру и, показав огромный котел, сказала:
— За красавицу дочь я требую одного: наполни этот маленький котел каким хочешь мясом, но только доверху, как поклялся.
Глядя на необъятный котел, Канж думал: "Где я раздобуду столько мяса?"
Тем временем мать с дочкой приготовили постели. Уложив Канжа, приглушили очаг, улеглись, и тут же послышался их громкий храп.
Бедный Канж всю ночь не сомкнул глаз, предаваясь тяжким думам. Чуть свет он отправился в лес.
Тридцать дней и тридцать ночей охотился Канж, убивая кабанов, оленей, зайцев — все, что ему попадалось. Он натрудил руки, беспрестанно натягивая тугой лук. И лишь выпустив последнюю стрелу, опустошив колчан, наполнил котел великанши свежим мясом.
После этого Канж вывел из пещеры Нарибгею, посадил ее на каурого, сам вскочил в седло и отправился домой.
Не успели отъехать, как у каурого прогнулась спина и брюхо опустилось до земли — непосильно тяжелой оказалась невеста. Пожалел Канж каурого и пошел пешком, ведя коня за уздечку.
Долго ли, коротко ли, а достигли жених с невестой нартских земель, и увидел Канж родное селенье. Он остановил коня и сказал:
— Послушай, Нарибгея, у нартов обычай такой: если кто привозит себе невесту, женщины и девушки выходят ей навстречу, и вместе с ними она идет пешком к дому жениха. Я пойду оповестить нартов о своей женитьбе и попрошу, чтобы тебя встретили. Подожди меня здесь.
Придя домой, Канж объявил отцу с матерью о своей женитьбе. Рассказал об этом и нартским женщинам и попросил их встретить невесту как принято.
Весть о женитьбе Канжа мигом облетела округу.
"Женится Канж! Собирайтесь на свадьбу Канжа!" — слышались повсюду веселые возгласы.
И старые и малые, и мужчины и женщины, кто пешком, кто на коне, праздничной толпой отправились встречать невесту. Всем
Но лишь увидели нарты великаншу, замерли на месте.
Великаны были издавна врагами людей. Поэтому нарты ненавидели их и неустанно преследовали. И теперь они молча стояли перед невестой Канжа, опустив головы. Женщины со страхом прижимали к себе детей, повторяя:
— Канж привез дочь Эмигены. Не показывайтесь ей, а то пропадете!
Нарибгея поняла, что внушает нартам ужас и отвращение.
— Не бойтесь меня, — сказала она, — я невеста Канжа. Я люблю его, и вы все — мне родные. Ради вас, нарты, жизни не пожалею. Буду помогать вам всегда и во всем.
Нарты ей не поверили. Но, соблюдая обычай, проводили ее до порога канжева дома и сами разбрелись по домам в безутешном горе, словно с похорон.
Так женился Канж.
Детство Шауея
Как все молодые нарты, Канж и после женитьбы много времени проводил в походах, дома бывал редко. Возвращаясь из похода, он всякий раз думал: "Быть может, жена моя Нарибгея уже родила сына? Бог жизни, великий Псатха, сделай, чтоб это было так!"
Но желание Канжа не сбывалось. Годы шли, и Канж старел, оставаясь бездетным.
А на самом деле у жены Канжа рождались дети, но об этом никто не знал. Всякий раз, когда наступали родины, Нарибгея ложилась перед пылающим очагом, и ребенок падал прямо в огонь. Когда малютка метался и кричал, погибая в пламени, мать говорила:
— Этот недостоин быть моим сыном, он горит в огне.
Так жена Канжа рожала девять раз, и все девять сыновей ее погибли в пламени очага.
Канж все тревожнее думал о том, что умрет, не оставив потомства. Пришел он за советом к Сатаней, к своей великой наставнице, и сказал ей:
— Сатаней-гуаша! Меня привело к тебе глубо кое горе. Ты видишь — я состарился, борода моя по белела. У моих семнадцати братьев сыновья уже выросли, а я все еще не имею сына. Смолоду не до велось мне найти невесту среди нартских девушек и суждено было жениться на великанше. Быть может, она и рожает детей, но убивает их? Пусть будет у меня хоть один-единственный сын! Посоветуй — как быть? Если ты не научишь меня — что делать, я умру бездетным.
Сатаней, подумав, ответила:
— Не уезжай никуда, останься дома. Выследи, когда жена твоя затяжелеет, и, как придет ей время родить, позови меня, быть может я тебе помогу.
Канж вернулся домой. Когда он приметил, что Нарибгея тяжела и вот-вот начнутся родины, он позвал Сатаней.
— Я узнала, что ты должна родить, и пришла по мочь тебе, — сказала Сатаней жене Канжа.
Та обрадовалась:
— Благодарю тебя. Ты одна вспомнила обо мне. Нартские женщины, видно, боятся меня и никогда не заходят.