Нарушая клятвы. Том 2

Шек Павел Александрович

— Ничего, — Рикарда покачала головой, взяла кружку с чаем, делая большой глоток. — И не заваривай его так крепко. А то у меня чувство, что ты весь белоцвет решила извести на меня.

— Хватит на всех, не переживай. В этом году он хорошо цвёл, много собрали, — старая травница выглядела так, словно ей в руки попало настоящее сокровище.

— Надо отправить кого-то лавку Алхимика закрыть, — сказала Рикарда. — И на фермах за городом усилить охрану. Никак боги сердятся на людей, насылая болезни и несчастья.

— Что? — оторвалась от своих мыслей Эвита.

— Ничего, —

отмахнулась глава гильдии.

* * *

Книга «Чума и лихорадки» оказалась не совсем справочником, а скорее описывала тяжёлую и драматичную борьбу гильдии целителей с этими самыми болезнями. Разновидностей чумы в империи известно было несколько. При каждой вспышке болезнь протекала остро, с исключительно тяжёлым состоянием больных, лихорадкой, нарывами по всему телу, часто с развитием сепсиса. Лечить её было сложно как раз из-за высокой заразности, и целителям приходилось идти на ухищрения и карантины, чтобы остановить распространение. Возникала она всегда внезапно, распространялась быстро, отступала неохотно.

Николас Ульм, магистр, выдающийся целитель своего времени, посвятил жизнь борьбе с чумой. Он одним из первых столкнулся с необычной болезнью, впоследствии названной Болотная чума. Странность её в том, что магия исцеления не действовала как на саму болезнь, так и не могла принести облегчение больному. И почему так происходило, магистр не разобрался, оставив вопрос открытым для потомков. С того времени прошло около двухсот лет, но лекарство так и не было найдено. Всё, что могли маги, так это бороться с последствиями и следить, чтобы чума не распространялась. Вот такое необычное вступление я прочитал, поделившись с девушками, слушавшими с большим интересом и тревогой на лице.

Следующая часть книги была посвящена мерам предосторожности и том, как целители работали в заражённых городах и как погибали. Империя всегда щедро платила тем, кто боролся с чумой, будь то простые люди, сжигающие тела на улицах и в домах, или целители, руководившие процессом. Для многих это был неплохой шанс заработать капитал, тем более люди довольно быстро приноровились к опасности и капризам болезни. С больными всегда работали в особой защите из грубой кожи, которую обрабатывали заклинанием очищения, придуманным именно Ульмом. А чтобы болезнь не попала на лицо и в глаза, использовали маски. Заклинание, кстати, не сложное, мне далось с первой попытки. Я даже испытал его на себе, испортив дорогой камзол. Очищение едва не прожгло ткань насквозь, оставив некрасивые разводы.

— Здесь сказано, — я постучал пальцем по странице, — что болезнь распространяют крысы и бездомные животные.

— Крысы? — Клаудия поёжилась.

— Не переживайте, у нас в поместье их нет, Азм их всех вывел. Да и бродячие животные к поместью близко не подходят. Если гильдия целителей об этом знает, то всех собак в столице быстро изведут. Насчёт крыс не знаю, вряд ли.

— Проще людей вывести из города, чем крыс, — сказала Александра. — Они везде, даже в академии встречаются, когда защитные заклинания ослабевают.

— Получается, что единственный способ остаться невредимым, это запереться в доме и никуда не выходить, — подытожил я. — Плакал Имперский совет горькими слезами.

— Грэсия говорила, что болезнь будет распространяться быстро и так же быстро исчезнет.

— Месяц в её понимании — это быстро? А потом ещё столько же, чтобы сжечь тела всех умерших. В книге написано, что болезнь боится жары и не переносит холод. Надо ждать, когда город укроет снегом. О, Тали вернулась.

— На улице уже холодно, — сказала Александра, вставая. — И не похоже, чтобы это как-то помогало.

— Вот, помоги ей принять горячую ванну, я как раз мыло хорошее купил. А, может, и нам искупаться перед сном? — задумчиво протянул я, но Александра уже вышла из комнаты.

— Пусть бы всё обошлось, — Клаудия сложила руки, словно в молитве. Я же почувствовал мимолётное присутствие Великой матери.

— Об этом надо бы просить Зиралла, — осторожно сказал я.

— Пресветлый, — Клаудия покачала головой, словно имела насчёт него не самое приятное мнение. — Пусть Вигор просит, у него это хорошо получается.

— Знаешь, — я посмотрел на неё задумчиво, — лет двести назад тебя бы сочли предсказательницей. Потому что к нам в гости только что заглянул Вигор. Пойду его встречу.

На улице уже ничего не было видно дальше вытянутой руки, а ещё ливень, превративший площадку перед домом в небольшое озеро. Лишняя вода обычно сбегала по северному каналу в реку, но сейчас её лилось с неба столько, что тот не справлялся. Я почти слетел по лестнице, перепрыгивая по несколько ступенек за раз. Чувствовалось нетерпение Зиралла, накатывающее на поместье огромными волнами. Не сталкивался я раньше с рассерженным Пресветлым лицом к лицу, поэтому и спешил.

— Мила! — крикнул я ещё у лестницы. — Фонарь и плащ!

До Дианы докричаться не смог, скорее всего, она спала, а вот Ивейн откликнулась, как и Гуин, работающая в лаборатории. Почти одновременно со мной, со стороны кухни, выбежала Мила, держа в одной руке два больших плаща, в другой — уличный фонарь и ещё зонт под мышкой.

— Поздние гости? — спросила она, вручив мне фонарь. Затем помогла накинуть плащ, стягивая косым бантом завязки.

— Пока не знаю, — спохватившись, понял, что не взял с собой жезл целителя.

Тихо выругавшись, вышел под дождь, поднял фонарь повыше и поспешил к воротам. Там дежурило несколько оборотней, спасающихся от непогоды в узкой и высокой деревянной будке. Виделись огоньки фонарей, которыми они пытались осветить участок перед воротами. Что-то кричали, но в шуме ливня я ничего не смог разобрать.

— Открывай! Ворота открывай! — крикнул я, подбегая к ним. Увидел вцепившегося и повисшего на кованых прутьях человека.

Я почти сразу узнал Вигора. В белых жреческих одеждах и каком-то несуразном плаще. Он буквально висел на воротах и не упал только потому, что успел просунуть руки и зацепиться одеждой за кованые листья винограда. Один из охранников начал открывать створку, но как-то настороженно. Только подбежав, я заметил быстро приближающиеся огоньки фонарей и едва различимые крики.