Нарушая приказы
Шрифт:
– А город то большой по современным меркам, – молвил вслух Золотарев, – как-никак более ста пятидесяти каменных домов и около полусотни деревянных. Последние, скорее всего, возможно придется разобрать, – вздохнул, – не охота конечно, но скорее всего, придется.
Можно было бы сейчас заехать и свечку поставить в Александро-Невской церкви, да вот только времени нет. На данный момент единственный действующий собор, второй Преображенский все еще находился на реставрации. Уж больно сильно пострадал после осады. Стоит, отметить так же, что Александро-Невская церковь – бывшая лютеранская кирка.
–
Карета остановилась. Кучер спрыгнул и открыл дверцу.
– Прибыли господин комендант, – проговорил он.
Золотарев выбрался наружу. Здесь он бывал раз в месяц, заезжал, чтобы убедиться, что дела бургомистра, идут хорошо. Один раз Андрей чуть не прозевал мятеж, который возглавлял предыдущий глава города, назначенный еще до осады комендантом Горном. Слава богу, его людям удалось перехватить письмо, написанное на имя Левенгаупта. Пришлось доложить государю, ну а тот в свою очередь готов был выселить большую часть населения города в Вологду, Астрахань, Казань и Псков, но Золотарев заступился, пообещав Петру, что больше мятежей не будет. В острастку пришлось произвести показательную казнь – бургомистра высекли и отправили все в ту же Вологду. Сейчас же глава города был назначен под личным его контролям.
Вбежав по ступенькам лестницы, остановился у дверей. Те резко открылись, и впустили в здание.
Поклоны, поклоны и еще поклоны. На второй этаж. Двери в зал, уже открытые слугами. Народу много, все стояли и о чем-то разговаривали, отчего в просторном помещении слышался шум. Он тут же смолк, как только комендант попал в поле зрения бургомистра.
– Господа! – Произнес громко Андрей, – я прибыл к вам, чтобы сообщить пренеприятное известие!
Утром, когда солнце поднялось над лесом, под стенами крепости зазвучала труба. Золотарев прервал совещание. Посмотрел на полковников, перевел взгляд на представителей города, затем на бургомистра и проговорил:
– Парламентеры!
К Нарве шведы вышли под вечер, все-таки ливень и неприятности происшедшие во время непогоды сделали свое дело. С одной стороны это было плохо, потерянно время, но с другой, так, по крайней мере, считал генерал-майором фон Шлиппенбах, все равно все подготовительные работы по штурму крепости обычно проводили ночью.
Расположились фронтом по периметру крепости. У фельдмаршала появилась возможность за происходящим в Нарве, наблюдать в подзорную трубу. Разглядел он и знакомый ему летательный аппарат, что висел над замком. Говорили, что русские его именовали – андларом. Вещь любопытнейшая, жаль, что в руки шведских ученых так и не попала. Стерегут сей аппарат, как зеницу ока.
– Когда возьмем город, – начал говорить Левенгаупт, потом чихнул, вытер лицо шелковым платком, и только когда покончил с этим, продолжил речь, адресованную офицерам, что собрались сейчас вокруг него, – то кроме того, что нам удастся захватить в плен царевича, так еще и овладеть этим загадочным средством передвижения.
Невольно улыбнулся, представив какими наградами его, одарит король. Вдруг снял парик и опустился на барабан, заботливо поставленный в паре метров от офицерского шатра. Затем окинув взглядом присутствующих начал давать распоряжения, и ничего, что русские могут видеть его указания.
Во-первых, предполагалось нанести основной удар по бастиону (5) «Фама», когда же в нем образуется брешь, войска под командованием генерал-поручика Карлесона должны устремится к центру города. Генерал-майор Шлиппенбах с колонами выдвинутся к равелину (6), что находился напротив бастиона «Фортуна». Там предполагалось прорваться к замку, в котором, по мнению фельдмаршала, должен был находиться штаб русских. А уж когда падет бастион «Триумф», туда должны вступить драгуны полковника Пакса.
– А сейчас, – сказал в заключение своей речи фельдмаршал, – главная задача – строительство палисадов. А теперь господа, все свободны.
Всю ночь вокруг крепости кипела работа. Было видно в подзорную трубу, как наблюдают за действиям шведов – русские. Ночью фельдмаршал просыпался, выходил из шатра и бродил вдоль укреплений, иногда ругал, иногда хвалил, но полностью действиями солдат не был доволен. Под утро завалился в палатку поспать, но вздремнуть, как следует, не удалось. Всего каких-то пять часов. Выспаться не дали прибывшие курьеры.
Вести доставленные ими заставили Левенгаупта улыбнуться. Через Нарву вверху и внизу по течению, в версте от города были наведены переправы, и два полка выступили в направлении Ивангорода, смыкая, таким образом, вокруг русских цитаделей кольцо. Фельдмаршалу оставалось лишь выбрать, какую из крепостей занять в первую очередь. И тот выбрал – Нарву.
Вокруг мельтешили сине-желтые мундиры. То тут, то там раздавалась ругань. Отменно бранился старый артиллерист, недовольный тем, что прислуга не может подготовить пушку. Над лагерем разносился барабанный бой, заунывно вдруг запел рожок.
Фельдмаршал прогнал прочь курьеров. Кликнул денщика. Тот возник сразу. Быстро поставил импровизированный стол, притащил откуда-то маленькую табуретку.
Левенгаупт недовольно взглянул на него, хотел было что-то сказать, но тут подошел генерал-майор фон Шлиппенбах.
– Вы вовремя дружище, – проговорил фельдмаршал. – Составите мне компанию за столом, да заодно поможете составить ультиматум.
– С превеликим удовольствием, – согласился Вольмар Антон, и опустился на соседний стул, который за секунду до этого успел поставить услужливый денщик.
– Думается мне, что это последний наш спокойный завтрак, – молвил Левенгаупт. – если русские не согласятся с нашими условиями, то тогда, – фельдмаршал задумался, – тогда вместо нас заговорят наши пушки. – И Карл Густав показал рукой в сторону нескольких мортир.
Тем временем повар накрыл стол.
Честно сказать кашевар в этот раз разочаровал обоих офицеров. Может поэтому и послание, написанное в Нарву оказалось таким злым.
VIII
– Господин капитан, – доложил он, – приехали еще три разбойника, – словами этими Онегин, прекратил поединок между капитаном и царевичем.
Шредер опустил шпагу.
– Любопытно, – проговорил он, направляясь к воротам.
Прильнул к щели и стал смотреть.