Наруто: Песчаный оборотень
Шрифт:
У многих из них по лицам пролегли дорожки от слёз или были искусаны губы до крови.
Выйдя вперёд, я встал лицом к ученикам, оценивая их примерное состояние и не мог сдержать улыбки. Каждый из них боролся с предстоящим по-своему. Акихико был молчалив и сосредоточен, часто поглядывая на меня и, наконец поймав взгляд и мой кивок, мальчик наполнился уверенностью, которой его наделил самый уважаемый в жизни человек.
Рей подпрыгивала с ноги на ногу, потрясая руками вдоль тела, часто дыша и бубня под нос, что
– Или мы, или нас…
Твердила она из раза в раз.
Кэйташи молча прикрыл глаза, скорее всего прося своего отца — моего брата, о помощи и твёрдости духа и тела. Мальчик давно осознал реальности жизни и за его состояние я переживал меньше всего. В отличие от Шино.
Мальчишка в ужасе просматривал тела заключенных с помощью своих глаз. Его Бьякуган сканировал их с головы до ног, наверняка находя ужасающие шрамы и раны.
– Учитель…
– Они предали деревню.
– Но…
– Продались нашим врагам.
– Это…
– Будь сейчас ты на их месте, то будь уверен — они бы не сомневались.
Пленники даже не смели подать голоса, просто заливаясь беззвучными слезами, глотая собственные слюни и сопли. Лишь один из них сидел с гордо поднятой головой, видимо уже успев устать от самокопания и печали.
– Рей первая.
– Да, учитель.
Девочка на полной скорости рванула к пленнику, решив сделать ставку на скорость и внезапность. Она даже не доставала клинок, просто напитала кулак чакрой и ударила в висок так удобно подставившегося пленника.
Голова контрабандиста дернулась, звеня цепями, и он повалился на землю, распугивая своих соседей.
Рей несколько секунд переводила взгляд с кулака на тело, прежде чем повернуться ко мне лицом. Девочка, словно кукла, потопала обратно, сдерживая рвотные позывы, всё время смотря строго вперёд, не отвлекаясь ни на что.
Стоило ей встать рядом с парнями, как те собирались закидать её вопросами, но мой командный голос распугал их, как нашкодивших щенят.
– Кэйташи.
– Да, учитель.
Племянник отрешился от происходящего и решил поступить так же, как его сокамандница, только вместо кулака всё же использовал старый кинжал отца. Острый край лезвия из чакростали легко вошёл под подбородок и оборвал жизнь преступника.
Мальчик навис над тянущимся к земле телом и судорожно пытался вытащить своё оружие, шатая клинок в ране, весь заливаясь кровью.
Несколько секунд он яростно дёргал кинжал, пока наконец не справился со своей проблемой.
В отличие от Рей, он двигался назад вяло, едва переставляя ноги, будто бы весь день тренировался в утроенном режиме.
– Акихико.
– Да... — прыгнув вперёд, мальчик одними губами прошептал вторую часть, — папа.
В прыжке с доворотом тела мой сын решил повыпендриваться и всадил заряженный чакрой кунай в голову, набрав
Недовольно поморщившись, я прикрыл пальцами одной руки глаза, стараясь не слушать, как рядом блюют остальные ученики.
Сам Акихико упал на задницу, с шоком смотря на безголовое тело. Его трясло и он судорожно елозил липкими от пота и крови руками по земле, постоянно скользя и падая назад.
– Па… Папа…
«Ох, твою то мать, Аки».
Создав клона из земли, киваю ему головой на мальца, а сам подхожу к последнему члену группы.
– Шино, ты готов?
– Я…
– Шино?
Мальчик отрицательно закивал головой, а потом снова переменил решение и закивал положительно, постоянно лопоча то одно, то другое.
– Пошли.
Подойдя к контрабандисту, последнему и самому гордовыглядящему, я вложил в руку парня кинжал, кивая подбородком на заключенного.
– Сделай это.
– Я не могу.
– Сделай и всё.
– Не могу…
Ладони мальчика выворачивало. Честно признаюсь, я был удивлен. Из всех моих учеников самым психически слабым мне казался Акихико. Мой сын вообще был довольно изнежен своей матерью и моей второй женой, а вот Шино, наоборот, должен был быть самым закалённым. Его вечно спокойная маска сыпалась на глазах, выдавая истинные эмоции.
Наверное я его сильно переоценил, считал, что он станет самым сильным и лучшим в команде. Все эти эмоции в одно мгновение пронеслись у меня в голове и, видимо, что-то отразилось в глазах.
Шино весь сжался под моим изучающим, ничего не выражающим взглядом. Его трясло и он не знал, что делать дальше. Его глаза метались между мной и пленником, в конце концов возвращаясь к кунаю, зажатому в руке.
– Я не смогу сам, учитель…
– О! Понимаю, — присев рядом с мальчиком на одно колено, я положил свою ладонь поверх его, крепко сжимая пальцами детскую руку, — я помогу тебе, не волнуйся.
Медленно отводя руку для удара, я не сводил проницательного взгляда с лица Шино. Мальчишка робел, старался отвернуться, но каждый раз натыкался на беспристрастное, поломанное пытками лицо контрабандиста.
Я давил на кисть очень сильно, практически ломая кости и отсушивая мышцы. Белые и красные пятна расползались от моей хватки.
– Я поведу удар, но и ты не жди, что я всё сделаю за тебя. Понял?
– Да…
Кивая головой, как болванчик, мальчик проводил меня взглядом, пока я вставал за его спиной, придерживая за одно плечо свободной рукой.
– Три.
Рука с кунаем отведена назад до упора.
– Два.
Я напоследок так крепко сжимаю пальцы, что слышу, как Шино сжимает зубы от боли, отвлекаясь от убийства и больше сосредотачиваясь на своей руке.