Нас просто не было 2
Шрифт:
В этот момент я не ощущала ни намека на радость. Только страх. Жуткий едкий страх. Вытерла живот специальными салфетками, поднялась на ноги и пошла за врачом. Она вернулась за свой рабочий стол, а я снова напротив нее. У меня стучали зубы – громко, сильно, словно я на морозе. С трудом сжала челюсти, и дрожь тотчас спустилась по плечам. Сжала ладони коленями, уже подрагивая всем телом. Нервы гудели.
Она заполняла какие-то бумаги, задавая вопросы о моем здоровье, о здоровье родителей, о здоровье отца. Дернулась, осознав, что Зорин часть этой пульсирующей креветки у меня в животе. Механически отвечала. Да. Здорова. Нет. Наследственных заболеваний нет.
– Два месяца назад пила шампанское, – не узнала свой хриплый, надломленный голос, – и вот этот препарат…
Извлекла из сумочки белый пузырек, который на автомате вынесла из квартиры Градова. Наталья Сергеевна прочитала, что написано на этикетке, нахмурилась:
– Страшного ничего нет. Разовое применение никак на плод не повлияет. Но! В дальнейшем, если не нужны проблемы, настоятельно рекомендую воздержаться от приема столь сильнодействующих препаратов. Есть более мягкие, деликатные аналоги…
Еще минут пятнадцать тщательных расспросов. Я отвечала медленно, невпопад, словно по голове пыльным мешком настучали. Наконец, врач пристально посмотрела на меня поверх очков и, со вздохом откладывая ручку в сторону, спросила:
– Судя по выражению вашего лица, беременность незапланированная? – Втянув воздух, я кивнула. – И нежеланная?
Я замерла, не зная, что ответить. Я не думала о детях, никогда. Мы с Зориным даже в шутку не планировали стать родителями. Эта тема у нас вообще не находила отклика. Молодые, непоседливые, жили для самих себя. Я даже не знаю, как Артем относится к детям. Хочет ли он их, любит ли? Или на дух не переносит. Может, когда-нибудь потом желание и возникло бы, но конкретно этого ребенка никто из нас не планировал, не ждал, не хотел. Я опустила голову, потому что стыдно за свои мысли. Но они есть, и от них никуда не деться.
– Понятно, – сдержано ответила врач, – будешь делать аборт?
Передернуло от непонятных эмоций.
– Не знаю, – ответила чуть слышно, опустив глаза в пол.
Наталья Сергеевна молчала, давая мне время прийти в себя, а потом аккуратно спросила:
– Молодой человек? Муж?
– Развелась месяц назад, – понуро опустила голову еще ниже.
Уткнулась лицом в ладони и не дышала. Да почему же все так складывается? Шиворот-навыворот. У меня больше не осталось сил.
– Я обязана предупредить, что срок уже немалый. Еще пара-тройка недель – и аборт будет делать нельзя. Только преждевременные роды. Но все-таки еще время есть. Подумай хорошенько, что делать дальше. Ты молодая, сильная, здоровая. Справишься. А вот после аборта могут быть проблемы. Начиная воспалением и заканчивая невозможностью иметь детей в дальнейшем. Подумай. Иди домой, посиди в тишине, взвесь все за и против. Это серьезный шаг, и после него жизнь уже не станет прежней. Главное запомни: мужики приходят и уходят, а дети остаются.
– Я подумаю, – прошептала, еле удерживая себя на месте. Трясло так, что руки-ноги ходуном ходили.
Видя мое состояние, она недовольно покачала головой:
– В любом случае выпишу тебе витамины и легкое успокоительное.
Забрав рецепт, я поблагодарила и вышла из кабинета. Будто робот, направилась к выходу, глядя только перед собой. Все остальное – вне поля моего зрения. Словно лошадь в шорах. Расплатилась за оказанные медицинские услуги и покинула клинику словно прозрачная безликая тень.
Забравшись в машину, я полчаса сидела,
Как добиралась до дома – не помнила. Только хлоп – пришла в себя на кухне с кружкой чая. Ошалелым взглядом смотрела в одну точку, не моргая, не двигаясь, как статуя. Полный ступор. В отличие от внешнего спокойствия – внутри землетрясение. Каждую кость перекручивало, переламывало, каждую жилу рвало на волокна.
И что мне теперь делать? Что?! Рожать? Куда? Я со своей-то жизнью справиться не могу! Барахтаюсь, пытаясь не захлебнуться в дерьме, а тут еще ребенок. Аборт? Черт, да меня трясет от одного этого слова. Видать, кто-то когда-то все-таки успел в меня вложить хоть немного понятия, что такое хорошо и что такое плохо. Аборт – это плохо. Очень-очень плохо.
Только от осознания этого не легче. Не хватало смелости на выбор. И то, и другое казалось гибелью. Боже, как же плохо! Я не могла решать это одна. Не хотела. Мысли ходили кругами. Раз за разом проигрывала в голове момент, когда на сером экране показали что-то темное, непонятное. Снова накатили сомнения. Может, сбой в системе? Ошибка? Может, все-таки ничего во мне нет? Вернее, никого.
Вскочила и побежала в гардеробную, на ходу стаскивая с себя домашнее платье. Встала перед зеркалом в одних трусах. Рассматривала себя долго, придирчиво: прямо, сбоку, с другого бока. Ну какая из меня беременная? Какие десять недель? Живот чуть ли не к спине прилипает! Или общая потеря веса пока компенсирует? Да нет, ошибка! Конечно же, это ошибка! Занесло просто в какую-то зашарпанную неизвестную клинику к не пойми каким врачам…
Осеклась. Нормальная клиника, и врачи хорошие. Просто я не хочу быть беременной. Не могу.
Вспомнила любимые зеленые глаза и до боли закусила губу, до солоноватого привкуса крови во рту. Черт, ну почему я не залетела, когда мы еще были вместе? Вернее, залететь-то залетела. Настрогать ребенка мозгов хватило, а вот дальше… Если бы обнаружилось раньше, то все могло быть иначе. Я бы не попала на этот гребаный благотворительный вечер. И наша семейная жизнь могла перейти совсем на другой уровень. На взрослый. Когда нас в этом мире уже не двое, а трое.
Под сердцем заныло. Или хотя бы до развода узнать правду. Может, и развода тогда бы не случилось. Смогли бы удержаться рядом. Нахмурилась, упрекая себя в наивности. Еще ни один брак не был спасен внезапной беременностью. Что сломалось – уже не склеить. Ничего бы не изменилось. Так же бы и разошлись. Разве что Артем навещал бы… Не меня… Своего ребенка.
Легкие обожгло. А кто вообще сказал, что он мне поверит? Примет на веру мои слова о том, что ребенок его. Не чужой, не нагулянный в пьяном бреду? Положа руку на сердце – я бы на его месте не поверила, и винить его в этом не имею права.
Весь вечер металась по квартире, нервно заламывая руки, пытаясь решить, что делать. Как быть дальше. С одной стороны понимала, что надо сказать Зорину вне зависимости от его реакции. Он имел право знать. И решать надо вместе с ним. С другой стороны – моя извечная трусость. Вдруг не поверит? Прогонит, отмахнется. Равнодушно пожмет плечами и скажет «Мне все равно. Решай сама». Что тогда?