Наседка
Шрифт:
– Начнем, Бешеный.
– Здоровяк скинул пиджак на руки одного из приятелей и встал в какую-то стойку, прикрыв согнутыми руками лицо и торс. Он что, боксер? Японец-боксер?
– Начинай.
Мощный удар пришелся в левую скулу, бросив меня на пол. Я даже пожалел, что не стал уклоняться. Болела скула, саднила спина, затылок буквально разламывался от боли - тот еще набор ощущений. С одного удара. Силен парень.
– Будешь бить ногами - постарайся по лицу не попадать, - вежливо попросил я, устраиваясь поудобнее и переводя
Глубокая тишина стала мне ответом.
– Эй, Бешеный, ты вставать будешь?
– наконец неуверенно вопросил кто-то, находящийся вне поля зрения.
– Нет, - отозвался я.
И снова тишина.
– Да ну его, - раздраженно бросил один из команды поддержки.
– Пойдем отсюда.
Мой "противник" раздраженно сплюнул и, так и не отметившись туфлями на моих ребрах, отвалил к приятелям. Хлопнула дверь. Полежав еще минуту, я сел. Дети, какие же они все-таки дети. Вот с чего эти забияки решили, что жертва не станет на них стучать? Потому что по неписаному кодексу "выясняющих, кто круче" так не делают? Ну-ну. Поднявшись, я побрел в сторону медпункта.
Школьная медсестра поохала, поахала, заставила подержать холодный компресс, помогла отряхнуть одежду, дала несколько советов и в принудительном порядке направила домой. Добрая женщина. Я заверил ее, что буду выполнять все рекомендации и отправился к директору, предварительно задержавшись у ближайшего подоконника, чтобы настрочить пространную жалобу.
– Писать, тем более так много, было совсем не обязательно, - вздохнул местный большой босс, ознакомившись с моей кляузой.
– Я и без этого укажу твоим товарищам на недопустимость подобных действий.
– Во-первых, они мне не товарищи. А во-вторых, насколько мне известно, для обращения в социальные службы необходимо письменное свидетельство потерпевшего.
– Социальные службы...
– Директор поморщился. Ему явно не хотелось терпеть визит социального инспектора и связанные с ним репутационные потери.
– Зачем они нам? Я сам поговорю с мальчиками и их родителями. Нет никакой необходимости беспокоить госслужащих.
– Разве помощь в их работе может считаться беспокойством?
– делано удивился я.
– Поверь мне, Синдзи, твои обидчики будут строго наказаны. Но неужели ты хочешь испортить им будущую карьеру негативной записью в школьной характеристике? Подумай, стоит ли быть настолько злопамятным?
– Я вовсе не злопамятен!
– капелька праведного возмущения и оскорбленная невинность во взгляде.
– И желаю только добра им и их родителям. Социальный инспектор помог мне понять, каким достойным делом является учеба. Может, парни дерутся только потому, что им еще не встречался человек, способный говорить так убедительно.
Директор вздохнул. Помассировал лоб. Не отрывая руки, посмотрел на меня сквозь растопыренные пальцы. Снова вздохнул. Кажется, он заподозрил скромного школьника в издевательстве над взрослым дядей. Но тем не менее предпринял еще одну попытку до меня достучаться.
– Синдзи, я ведь не зря занимаю должность директора школы. Поверь, я умею убеждать не хуже представителей социальных служб.
– Ну...
– протянул я.
– Вы не обижайтесь, пожалуйста, но инспектор меня сразу убедил. А у вас не получается. Вот что будет, если они опять испортят мне одежду? Или не они, а другие. Тетя не зарабатывает столько, чтобы постоянно покупать новую форму.
– Разумеется, родители виновных возместят причиненный ущерб, - директор услышал сомнение в моем голосе и молниеносно перешел от защиты к нападению.
– Правда?
– недоверчиво уточнил я.
– Это хорошо. А как считать ущерб от синяка и пропущенного дня занятий?
– Этот вопрос мы решим с твоей тетей. Ты ведь согласишься с ее оценкой?
– Ага!
– Я радостно закивал и, позволив директору осторожно выдохнуть, нанес добивающий удар.
– Только пусть парни на общей линейке расскажут всем, чему вы их научили.
– И добавил великодушно: - А передо мной могут и не извиняться.
Выдохнуть то директор выдохнул, а вот со вдохом у него случились проблемы.
Ни на какой линейке мои обидчики, естественно, выступать не стали. Зато в наш класс они заявились уже на следующий день, принявшись извиняться при всем честном народе. И когда только директор успел с ними пообщаться? Домой, что ли, звонил?
– Ладно, парни, - покровительственно заявил я обалдуям, ухмыляясь во все тридцать два зуба.
– На первый раз прощаю. Не всем же сразу быть умными. Некоторым требуется сначала прикоснуться к источнику истинной мудрости. Извинения приняты.
Судя по отражающимся в их глазах эмоциям, мальчики мечтали украсить мое лицо еще одним синяком или даже несколькими, но от высказываний воздержались, поспешив откланяться.
– Милые ребята, - заявил я, когда последний из визитеров вышел за дверь, но все еще мог нас слышать.
– А главное - понятливые.
– Злой ты, Синдзи, - покачал головой Мутант. Однако уголки его губ, упорно пытающиеся расползтись вверх и в стороны, выдавали Сузуму с головой.
Катцу так и вовсе тихо ржал, практически не сдерживаясь.
– И что это было?
– вопросила староста. Любопытные взгляды доброй половины класса гласили, что остальные тоже не прочь услышать ответ.
– Обычный воспитательный момент, - пожал плечами я.
– Ты в курсе, что бить людей по лицу нехорошо? А примерного мальчика Синдзи - нехорошо вдвойне.
– Гм.
– Нигоесо внимательно изучила украшавший мою скулу синяк.
– Публичные извинения...
– Она покачала головой.
– Я скорее предполагала, что знаменитый Бешеный Синдзи, известный избиением целой толпы старшеклассников, переломает своим обидчикам ноги.