Населенная Антарктида
Шрифт:
И мог бы легко стать последним, пронеслось в голове Михаила, подумавшего о жене и сыне. Ему стало по-настоящему страшно от того, что еще пару часов назад он мог погибнуть. Погибнуть из-за того, что не вылетел запланированным рейсом, продлив командировку на неделю. Вот уж точно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Главное, что все позади. Еще несколько дней и он будет дома, и ни слова не скажет о случившемся с ним в этот день, оставив пережитое в своей памяти. Ему вообще не верилось, что это произошло в реальности, а не приснилось только что, если бы не болевшие ушибы.
Там, в разломе, все воспринималось иначе, без переживаний и даже страха, словно все они были почему-то уверены в благополучном исходе.
Сон, не собиравшийся приходить, завладел уставшими учеными быстро и незаметно, и крепко ухватив их, не отпускал уже до самого утра.
Буря стихла два дня спустя и прояснилось только ближе к семи часам вечера по местному времени. Это говорило о том, что придется работать в ночную, что никак не могло остановить ученых, не собиравшихся так просто отдавать обратно Антарктиде добытые образцы, имевшие огромную научную ценность. Сквозь слой тонких облаков выглянуло вечернее полярное солнце, все больше клонившееся к горизонту, чтобы оставить этот ледяной мир во тьме на долгих полгода. Нужно было спешить. Тем более что уже завтра утром инженерная группа попытается извлечь упавший вездеход, точнее то, что от него осталось. Пролившейся соляркой и маслом он уже нанес экологический ущерб, степень которого еще только предстояло установить специалистам. Все это могло помешать работе ученых, так как во время извлечения машины и санного прицепа из разлома им бы запретили там находиться в целях безопасности.
Пока свирепствовала буря, Петр Сергеевич по спутниковой связи добился разрешения от Института еще на одну научную вылазку, последнюю в этом сезоне. Он продолжал сокрушаться по поводу несчастного случая в разломе, где едва не погубил всю команду (как он считал) и растерял все научные образцы, значения которых для науки было трудно переоценить. Если он вернет утерянные образцы, сможет простить себя наполовину!
Как только распогодилось, не теряя времени, ученые поспешили отправиться к месту крушения своего вездехода, постараться отыскать собранный материал и поднять его на поверхность. Планировалось дополнительно провести сборы глубоких слоев с самого дна разлома для прочих исследований.
По прибытию на место работ, в первую очередь спустили две камеры, с помощью которых провели визуальную разведку дна разлома, возможные угрозы обрушения и место наиболее удобного спуска. Спускаясь все ниже, на глубине двадцати метров, камеры прошли мимо застывшего, намертво застрявшего в сужающемся проеме вездехода, покореженный остов которого был густо усыпан снегом. Снег набился в салон через выбитые стекла, запорошив приборную доску и сиденья, отчего казалось, что он пролежал тут не пару дней, а несколько лет. Регулируемые с поверхности камеры продолжили спуск. На тридцатиметровой глубине, достигнув дна, они стали вращаться вокруг своей оси передавая ученым общую картину дна разлома. В кадр довольно быстро попал измятый санный прицеп с оторванными дверцами, лежавший изогнутыми полозьями вверх.
– Вот тут и будем искать наши драгоценные материалы. – Петр Сергеевич ткнул пальцем в монитор. – За работу, ребята!
Начались работы по отлаженной схеме: Петр Сергеевич, забыв про боль в ребрах, в теплом вездеходе следил за операцией перед монитором, Димка обеспечивал спуск и безопасность остальной группе.
Аккуратно преодолевая метр за метром, лавируя между нависающими карнизами, Борис и Михаил погружались в сумрак сужающегося разлома. Не задерживаясь у погибшей машины, нашедшей свой временный приют меж узких стен ледника, коротко глянув на покореженный вездеход, продолжили спуск. Как только ботинки с закрепленными на них шипами коснулись дна, мужчины как по команде, задрав головы, посмотрели наверх. Неровные, гладкие стены практически смыкались вверху, оставляя только тонкую полоску бледно-синего неба. Удостоверившись в благополучном спуске коллег, Дмитрий начал спускать на тросах инструменты, приборы, моток кабеля, подъемные веревки с мешками для образцов и прочие, необходимые для работы гляциолога мелочи – только успевай принимать груз. Последней производила аккуратный спуск переносная буровая установка, работавшая от генератора. Дмитрий был предельно внимателен, стараясь доставить ее в целости и сохранности. На базе было принято решение пробурить скважину на самом дне разлома, изучить состав и взять образцы льда с максимально возможной глубины.
Разложившись, ученые оглянулись по сторонам, опытным глазом подыскивая места для работ по забору материала. Из-за резкого сужения толщи разлома ко дну здесь царил полумрак, достаточно густой, чтобы воспользоваться фонарями на касках. Дно расщелины оказалось ровным, с небольшими выступами и толстыми короткими трещинами, оставлявшими надежду на благополучный исход поисков. Больше всего Петр Сергеевич опасался, что разлом так и будет уходить вниз с постепенным конусообразным сужением, что сделало бы поиск и извлечение растерянных материалов практически невозможным. Но представшая перед ним картина относительно плоского дна, оставляла неплохие шансы.
– Приступаем к поиску утерянных материалов. – Отчитался Михаил по рации, подходя к изувеченному прицепу, заглянув внутрь и внимательно прочесав фонарем. – Внутри прицепа ничего не осталось, как мы и предполагали. Все высыпалось, Петр Сергеевич.
– Я и не надеялся, что там что-то сохранится, – ворчливо ответил с поверхности руководитель группы. – Обшарьте дно. Думаю, в радиусе десяти метров от него сможете найти все наше добро.
– Хотелось бы, – угрюмо вставил Борис, уже приступивший к расчистке дна.
– И еще. Посмотрите, много там солярки разлилось.
– Глянем!
Подойдя к месту, где над головой нависал измятый остов вездехода, Михаил с Борисом внимательно осмотрели дно, не обнаружив там розлива, поспешив обрадовать руководителя.
– Сергеич, бак, похоже, выдержал и не раскололся – пятен от солярки нет. – Борис прощупал фонарем, включенным на полную мощность, искореженный вездеход. – Только масло накапало. Ну, это так – мелочи.
– Хорошие новости! Спасибо! – отозвался руководитель. Даже через рацию было отчетливо слышно, как у него приободрился голос. – Больше всего за это переживал!
– Ты как будто нефтяной танкер сюда уронил! – засмеялся Борис.
– Отставить пустые разговоры! Ищем образцы. Они должны быть под вашими ногами.
Сергеич оказался прав – рядом с прицепом были обнаружены все высыпавшиеся из него ценные образцы. Некоторые из них оказались разбитыми, что нисколько не уменьшало их научной ценности. Но самое главное был найден осколок метеорита, лежавший в разбитом деревянном ящике, сам при этом не пострадавший.
– Закаленный парень! – Борис радостно постучал по оплавленному тельцу космического пришельца, когда его извлекли из разбитого ящика и убедились, что он совсем не пострадал. – За тобой стоило сюда спуститься!
– Да что ему будет! – Михаил взял камень в руку, сняв перед этим перчатки. – Он с неба падал и выжил, а тут пара метров!
Уложив собранный материал в заранее приготовленные мешки, Борис отдал Димке команду поднимать на поверхность экземпляры. Мужчины провожали взглядом, как их добыча благополучно добралась до поверхности.
– Ну, такое дело стоит отметить! – Михаил достал из прислоненного к ледяной стене рюкзака термос с горячим чаем, Борис извлек свой. Разлив горячие напитки по крышкам, на дне новейшего разлома состоялось торжественное чаепитие.