Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц?
Шрифт:
Его, Артур Христианович, мы передали на связь нелегалу Феликсу Гурскому, Монголу… [25]
— Это я помню, — прервал начальника отделения Артузов. — Меня интересует нашли ли ему работу по прикрытию?
— Нашли, Артур Христианович! Он теперь стал совладельцем небольшого кафе. Партнер по делу — его старый знакомый. При необходимости кафе можно использовать в качестве почтового ящика или явочной квартиры.
— Напиши в резидентуру, чтобы пока с этим не торопились. Пусть выждут и посмотрят, как будет себя вести этот «свободный художник».
25
Гурский
— Будет исполнено, Артур Христианович!
— Ну, теперь у тебя все, надеюсь! Давай, приглашай Зарубина!
Несколько минут спустя, в кабинет вошел среднего роста, плотный человек в очках, одетый в темный, модный костюм.
Артузов вышел из-за своего стола, крепко пожал ему руку и, справившись о его здоровье, а также здоровье жены Лизы, предложил ему сесть на стул у приставного столика напротив Отто Штейнбрюка.
— Ну, что у вас нового, Василий Михайлович! — мягко улыбаясь, с какой-то только ему присущей доверительностью, спросил Артузов. Он с большим уважением относился к сотрудникам нелегальных резидентур, прекрасно понимая всю сложность их работы.
— Особых новостей нет. Ювелир [26] и Нина работают надежно. Их дочь тоже выполняет отдельные поручения. Стенографистка немецкого посла в Париже проявляет необычную нервозность. Скоро ей предстоит возвращаться в Германию, а ей в фашистский рай не хочется…
Ее можно понять, — заметил Артузов и тут же повернулся к Штейнбрюку. — Как идут дела с получением американского паспорта?
— Дело решается положительно Паспорт на имя Кочека планируем подослать позже, — доложил Штейнбрюк.
26
Ювелир и Нина — агенты, с которыми работал В. Зарубин, возглавлявший нелегальную резидентуру в Париже.
— Так вот, Василий Михайлович, американское подданство может сослужить вам большую пользу уже в самое ближайшее время!
— Почему именно в ближайшее время? — удивился Зарубин.
— Потому, что вам с Лизой надо перебраться в Германию. Да, да, Василий Михайлович! В Германию! Там вас ждут дела посерьезнее, чем в Париже. Вы должны принять на связь особо ценного агента, довести до ума несколько разработок. Мы хотим назначить вас резидентом нелегальной резидентуры. Как, вы согласны?
Предложение было столь неожиданным, что Зарубин несколько растерялся и не мог сразу ответить.
— Сейчас по возвращению во Францию, — напористо продолжал развивать свою мысль Артузов, — вам надо съездить в Америку и завязать там деловые отношения с фирмами, торгующими с Германией, потом стать их представителем в Германии…
— Но я ведь ездил туда в тридцать третьем, невольно вырвалось у Зарубина. — Не рискованно ли снова появляться там, да еще с американским паспортом? Мои документы ведь регистрировались…
— Василий
— Вы — богатый человек, опытный коммерсант, — продолжал развивать свою мысль Артузов. — Будет вполне логично, если вы, учитывая неустойчивое положение в Европе, ликвидируете свои дела во Франции и переведете весь свой капитал в какой-нибудь солидный нью-йоркский банк. В Америке сотня тысяч долларов на счету — лучший аттестат. Кстати, как у вас дела по прикрытию?
— В скором времени активы фирмы перевалят за миллион франков.
— Прекрасно! Нельзя не оценить, Василий Михайлович, положение человека, представляющего в Берлине известную кинокомпанию. Фашисты весьма заинтересованы в торговле с Америкой, будут нянчиться с вами, как с ребенком.
— А как же Лиза? У нее паспорта американского нет?
— С Лизой дело обстоит просто. Зарегистрируете брак и на этом основании ее либо впишут в ваш паспорт, либо выдадут ей новый.
— Понятно, — кивнул головой Зарубин.
— О деталях вы поговорите с товарищем Штейнбрюком. Сейчас хочу посоветовать — не теряйте связи со своими немцами. Они вам пригодятся. Главное для начала — создать надежное прикрытие. Скажите, Василий Михайлович, как быстро вы сможете ликвидировать свои дела во Франции?
— Хоть завтра!
— И какова будет ваша доля в рекламной фирме?
— В ближайшее время я смогу довести свой капитал до трехсот тысяч, а может быть и больше. Сумма может возрасти, если наладятся деловые отношения с Америкой.
— Отлично! Когда продадите свою долю, деньги обменяйте на доллары и поместите их в солидный банк Нью-Йорка. Эти деньги вам пригодятся в дальнейшем. На нас особенно рассчитывать не следует. Ну, как ваше мнение, сложилось? Согласны? — закончил Артузов.
— Согласен. Но честно признаться, не хочется ехать в Германию! — вырвалось у Зарубина.
— Понимаю… — сказал Артузов. — К сожалению, нам с вами не дано жить так, как нам нравится. Моя воля, я бы занялся разведением цветов. Но есть еще партийный долг, правда?
Он вышел из-за стола и дружески положив Зарубину руку на плечо, проводил его до двери.
— Отдыхайте, перед отъездом загляните ко мне или к Слуцкому. [27] Вас нужно обязательно представить Ягоде. Ну, всего доброго! — и он крепко пожал Зарубину руку.
— Симпатичный парень, — сказал Артузов Штейнбрюку, собирая документы на столе, после ухода Зарубина. — Мне кажется, что мы не ошибемся. У него дела пойдут. Он сложил документы в сейф и повернулся к Штейнбрюку.
27
Слуцкий Абрам Абрамович (1898–1938). В 1926–1930 г.г. — начальник отделения и помощник начальника ЭКУ ОГПУ, затем помощник и заместитель начальника ИНО — ОГПУ — ГУГБ — НКВД СССР. В 1935–1938 г.г. начальник ИНО. Комиссар госбезопасности 2-го ранга. Умер от сердечного приступа (по другой версии был отравлен).