Наш друг Димка
Шрифт:
Справа? Да там… А что там справа?.. Речка там!.. Внизу!
– Во-во!.. Внизу. Знаю я там дороги! – продолжил я.
– А по кой карабин с собой брал? – я не мог успокоиться.
– Карабин? Выспаться хотел. Что-то последнее время плохо
спал. Подумал – поеду, высплюсь, – Димка крутил в руках
телефон, – Да ладно вас! Проехали.
– 31 -
– Ну, и как ты? Шпильки с собой, что ли, были? – перебил
Вовка.
– Нет! Парень – дальнобой молодой
всякие были. Прилепили кое-как. Почти вдвоем и справились.
Три часа возились. Он остановился, говорит: «Ты чё, дед, тут
делаешь в таком непотребном виде…». Потом ещё ребята
остановились… Сделали!
– А ты хоть лебедку с собой брал? – перебил его я.
– Да! Лебедки обе брал. И тросы брал. Обе бухты. Горы ведь! В
горах пользовал их. Там тоже… Покатилась было раз.
Остановилась потом. А так на всякий случай взял. А пригодились.
Знал, что спросите!
– Ну, и что дальше? – Вовка перебил нас.
– Ну, что? Сделали. Они за мной ехали. Тихонько ехали. Доехал
до Чусового. Там купил шпильки – сделал все. Сам! Не стал
доверять, – Димка гордо посмотрел на нас.
– Диску-то кранты?.. Стер небось? – я опять смотрел на Димку.
– Диску – кранты! Стер! Менять надо! Пока крутило там… да
и протащило нехило… Заменю! – Димка замолчал.
…– А ребята – молодцы. Молодые, а молодцы! Правильные! И
музыка у них правильная. Пока делали, они включили…
Высоцкий там… Сукачев… Наши все!.. Этот еще… этот, как его?..
Помните – «Осень, ты на жизнь мою похожа, осень! Не люблю
тебя, но все же… Будет осень до зимы», – пробурчал Димка.
Потом помолчал.
– Вообще-то, вроде, не это?.. Вроде, там по-другому?
Ну, там, помните?.. Осень … Листья уже все облетели. Только
на дубах остались… В лесу тихо, сухо… Кто-то разжег костер…
Дым низко так стелется… листья ещё сырые, и в овраг стекает…
Вечер, но светло… Солнце низко-низко… За деревьями его не
видно … И тихо!..
…Шевчук – вот кто! Юрий Шевчук!.. Да вы тоже его знаете!..
Димка и Архангельский кокошник
– Ты дома? Я сейчас буду, – в трубке раздались гудки. Звонил
Димка.
– 32 -
– Пригвоздил к месту, чтоб не сдвинулся, и сразу отключил
телефон, – подумал я, в душе радуясь тому, что он вернулся из
своего путешествия куда-то на кировские озера.
– … Вот! – вместо положенного «как дела» он положил какие-
то фотографии на стол, как только влетел на кухню.
– Домик, – я посмотрел на него недоуменно.
– Баня! – Димка смотрел на меня.
–
– И что?.. Вглядись! – выражение его лица осталось
неизменным.
Я взял и стал разглядывать фотографии.
– Что-то есть необычное, а что – не знаю, – наконец признался я
в том, что ничего из того, что он хочет от меня, я не знаю и
вопроса его не понимаю.
– Фронтон! Фронтон не вертикально. Стена вертикально, а
фронтон не вертикально! По коньку вперед выставлен на метра
полтора, – Димка почему-то выглядел довольным.
– Ну и что? – мне яснее не становилось.
Димка поднял руку и резко бросил её вниз.
– Да и хрен с тобой! Дай кофе, – он сел за стол.
– Возьми сам. Забыл, где оно? – я остался сидеть на месте.
– Съездим к Зосиме? А? – Димка застыл у плиты с чайником.
…Зосима Петрович был из редкого вида людей, которые
рождаются, уже умея всё.
– Когда я родился, то в одной руке у меня был топор, а в другой
– стамеска, чем немало удивил болельщиков при родах, – говорил
он иногда с усмешкой, – поэтому не старайтесь повторить то, как и
что делаю я, но стремитесь к этому, недосягаемому для вас.
…– Давай съездим, тем более что давно у него не были. Только
что за беда-то? – я отхлебнул кофе, поставленное мне Димкой.
– Понимаешь, я там остановился, ну, мы остановились у одного
мужичка. Мужичок, как мужичок. То да сё, к вечеру банька,
потом после баньки сидим, я и обратил внимание, что банька-то
какая-то не такая. Я его спросил, а он говорит: «Архангельский
кокошник это!» Я ему: «Ну, и чё?» А он так, знаешь, руку поднял
и так её резко вниз бросил. И всё! Как отрезало! Я уж и так, и этак,
– молчит!
Потом говорит: «Поздно тебе, парень, об этом голову ломать
уже! Я к «кокошнику» сорок пять лет шел. А ты вот так сразу
захотел? Поздно, парень, твой паровоз уже ушел».
Обидел он меня.
– 33 -
Приехал сегодня, перерыл весь Интернет, – нет ни слова про
этот «кокошник». Представляешь, в Интернете – и нет! Ни слова,
ни полслова. Может, как-то по-другому назвали, но я и картинки
все пересмотрел – нет.
И вспомнил я, что он, этот мужичок-то, как-то так, вроде как
мимоходом, вроде, как и не мне, перед отъездом говорит:
«Пожалуй, на тысяч пять верст-то в округе нет второго
«кокошника». Архангельского».
А я – так, вроде, как и не ему: «А почему?»
А он – вроде, как и не мне: «Чтоб «архангельский кокошник»