Наш малыш соединит нас
Шрифт:
Может, мама специально отправила меня учиться на юриста, чтобы у меня была подушка безопасности в будущем?
Может, мама специально наказала меня, чтобы я не влипла в неприятности снова?
Может, мне так будет лучше?
Эти вопросы я задавала много раз, но приходила к одному и тому же выводу. Так. Будет. Лучше.
Честно сказать, перемены за последний месяц меня не особо впечатлили. Складывается ощущение, что жизнь специально дает мне пинок под зад и отказывается протянуть руку
Белые стены, наглый сводный брат, наказание…
Когда этот кошмар закончится?
Однажды я попросила у мамы разрешения пожить в старой квартире. Все-таки я взрослая, самостоятельная. Сама могу ухаживать за собой: готовить еду, покупать одежду, убираться в доме. Раньше меня это не останавливало. Зачем мне жить с ней и ее новым мужем? Но я получила категоричный ответ:
– Эльза, мы семья, а семья должна быть всегда вместе! Не нужно разрушать нашу идиллию.
– Мне некомфортно здесь. Мне слишком светло.
– Тогда попроси у Риты найти темную комнату в доме.
– Но…
– Нет! – строго чеканит мама. – Никаких переездов. К тому же эта квартира скоро отойдет Данечке, ему она нужнее.
Если идиллия – это завтраки без меня, белые стены в моей комнате при светобоязни и полное игнорирование со стороны нового «папочки», то вряд ли данное слово подходит. Спорить не стала, даже выпрашивать другую комнату не увидела смысла. Они все белые как мел и давят на глаза сильнее, чем моя, а перекрашивать стены мне запрещено. Я нашла другой выход: попросила нашу домработницу Риту найти темные шторы. Она лишь вежливо улыбнулась и к вечеру того же дня выполнила мою просьбу без лишних вопросов. Наверное, это единственный человек в доме, который меня понимает.
Через час темные шторы прикрыли белые стены комнаты. И знаете, мне стало намного легче. Белый цвет теперь не давит на глаза, а я могу спокойно находиться здесь. Жалко, что в ванной так нельзя сделать, а в гардеробной я спокойно себя ощущаю в бежевых оттенках.
Говорят, перемены всегда к лучшему, но сейчас мне кажется, что это не всегда так.
Этого «лучшего» больше никогда не будет.
– Эльза, ты опять спишь? – звонкий голос подруги вытаскивает меня из воспоминаний последних дней.
– Ты что-то говорила?
– Мне идти надо. Ватрушкин пригласил на свидание, – она мечтательно закатывает глаза.
– Ты серьезно? – приподнимаю удивленно брови. – Ты – и пончик Ватрушкин?
– А что такого? Он приятный парень, в глубине души симпатичный.
Ключевое слово: в глубине души. Но я вежливо помалкиваю. Если подруга настроилась решительно, то вряд ли ее остановят мои слова о «привлекательности» бывшего одноклассника.
Мы допиваем какао, которое принесла нам Рита, и покидаем террасу. Надеюсь, никто не увидит подругу. Рита будет молчать, другие тоже не проболтаются, потому что авторитет Риты важен для всех работающих здесь. Но главное, чтобы нас не застал…
– Добрый день, Даниил Григорьевич, – официально здоровается Рита с моим
Вот дьявол!
– Добрый, Рита, – устало произносит «братец», в то время как я молюсь всем богам, чтобы он быстро взбежал по лестнице наверх, как делает это обычно. Но…
– Этот красавчик твой сводный брат? – удивленно интересуется подруга, причем настолько удивленно, что нас пронизывает взгляд зелено-серых глаз. Черт! Вот и застукали.
Даня внимательно окидывает взглядом сначала меня, затем подругу. В отличие от меня, Алена вовсе не напряжена. Блин, я же говорила ей, что лучше не привлекать внимание моей новой семьи, а она вместо того, чтобы тихо уйти, стоит на месте и улыбается как дурочка.
– Как ты думаешь, он свободен? – тихо шепчет она мне на ушко.
Но ответа не требуется: через пару секунд в дом заходит очаровательная брюнетка с яркими полными губами и хватает за руку «братика». Облом, Ален.
– Давно я не была у тебя дома, милый. – Она отдает Рите легкое пальто, затем целует Даню в щеку. По-собственнически, словно нас с подругой не существует. Однако взгляд Дани не отрывается от нас. От меня.
Самодовольное выражение его лица не исчезает. Он словно злорадствует, что вновь поймал меня с поличным и вот-вот сдаст родителям. Гад. Ему повезло, он имеет право спокойно гулять по улицам столицы, несмотря на непогоду, радоваться жизни, заниматься любимым футболом.
– Вы долго собираетесь тут торчать? – внезапно обрушивается на нас Даня.
– Она уже уходит, не переживай.
Подталкиваю подругу к выходу, но она почти не сдвигается с места. Только хорошие пинки помогают вытолкнуть Аленку из дома. Последнее, что я слышу от нее, это быстрый шепот:
– Он, конечно, красавчик, но козел тот еще.
И покидает наш дом, скрывшись за воротами особняка.
Не хочу поворачиваться лицом к Дане, который наверняка пронизывает меня своим сканирующим взглядом. Вдохнув побольше воздуха, я прохожу мимо брата и его подружки обратно на террасу. Лучше посижу немного там и дорисую портрет, который оставила, когда пришла Алена.
В спину не летят нелестные высказывания, угрозы пожаловаться родителям. Ничего из этого. Удивительно. Теперь можно выдохнуть.
Сегодня вновь нет солнца, дождь только что закончился. Я, укутавшись пледом, сижу с новой чашкой какао (спасибо Рите) и альбомом. Все курсовые готовы, домашнее задание не нужно делать, так что имею право расслабиться.
Единственное место в доме, где я могу чувствовать себя умиротворенно, где меня никто не беспокоит, не встревает, не мешает. Маме здесь холодно, Григорий Викторович почти всегда сидит в кабинете, а Даня просто не заходит.
Надо купить новый альбом. Осталось пара пустых страничек. Сегодня, может, что-то нарисую. К примеру, свою довольную подругу или новый дизайн маминого свадебного платья.
Или серо-зелёные глаза, которые периодически меняют цвет…
Да, их цвет зависит именно от настроения и присутствия злости. Я заметила это на неделе, когда Даня подвозил меня до университета как личный водитель. Вряд ли ему понравилась эта идея, да и у меня не было выбора. Сначала мы ссорились, затем ездили молча всю неделю. И меня эти поездки раздражали, как ничто на свете.