Наш малыш соединит нас

– Я скучала… – шепчу скороговоркой в любимые губы.

Он не отвечает, молча накрывает мои губы своими – полными, с легким запахом табака и мускуса. Впервые я ощутила эту дурманящую смесь полгода назад, когда Дан пришел в мою комнату и закрыл дверь на ключ, позабыв о моральных ценностях и о сне. В тот роковой день моя жизнь разделилась на До и После.

До – обычная двадцатилетняя девчонка с мечтами о светлом будущем. После – опасающаяся за каждый свой шаг, жест, слово, но дико влюбленная в единственного

Вскоре я расскажу ему все…

Дрожу в его руках, одергиваю его, когда слышу шорох за дверью, но Дан быстро переводит все внимание на себя, затягивая меня в омут порочной любви. Всегда боюсь, что нас вот-вот застукают, но он успокаивает меня мягким шепотом на ушко:

– Доверься мне, Эльза…

Когда чувства настолько обнажены, мы не замечаем ничего вокруг. Для меня существует лишь он – человек, вокруг которого крутится весь мир. Эмоции съедают, бросают в бездну, из которой нет выхода. Но он не нужен – ведь рядом тот, чьи чувства взаимны, насколько бы запретными и неправильными они не считались.

Ощущение, что мы не виделись вечность. У меня накопилось столько новостей, мне так много хочется ему сказать! Во многом признаться. Я бы…

Позже, все позже…

– Что здесь происходит?

Наше уединение прерывает резкий щелчок выключателя и громкий стук двери о стену. Моя комната наполняется ярким светом, ослепляя и выставляя напоказ меня в объятьях любимого сводного брата, которого не хочется отпускать даже под пристальным взглядом наших родителей. Дан небрежно поправляет футболку, облегающую атлетическое тело, а я стягиваю вниз подол платья, не смея взглянуть на маму. Так легко попасться. В моей комнате. В поздний час, когда родителей не должно быть дома.

– Может, ты, Даниил, объяснишь, в чем дело? – грозный голос отчима заставляет застыть на месте. Мне было бы комфортнее, если бы я ощутила поддержку Дана, но он стоит далеко от меня и бесстрашно глядит на своего отца. – Ты забыл о нашем уговоре?

О каком уговоре? О чем он говорит?

– Нет, не забыл, – серьезно произносит Дан. – Это просто ошибка.

Вряд ли он замечает, как замирает мое сердце после этих слов и больше не желает биться. Знаю, Дан специально говорит так, чтобы защитить нас. Защитить меня… Сердце радостно отстукивает в груди. Тук-тук. Тук-тук. Он заботится обо мне. Он любит меня.

Наши чувства всегда будут взаимны.

– Хорошо, что ты осознал это, – со сталью в голосе заявляет его отец. – Завтра у нас вечеринка в честь помолвки. Твоей невесте не стоит знать об “ошибке”.

Невесте?

Отчим окидывает меня презрительным взглядом, словно рядом с его сыном стоит мусорный пакет, а не падчерица, и покидает комнату. Вслед за ним, отсканировав меня стальными глазами, выходит мама.

Слова отчима проникают в самую грудь, добираются до сердца и разбивают его на тысячу осколков. О какой невесте говорил Григорий Викторович? О той стерве, которую Дан бросил полгода назад? Если о ней, то почему Дан молчит?

– Не смотри на меня так, – Дан первым нарушает тишину, когда сердитые родители оставляют нас наедине, не закрыв дверь моей комнаты.

– Как мне еще на тебя смотреть?

Ярость вскипает внутри меня вперемешку с горечью. Смотрю в спокойные глаза самого дорогого человека на свете. Они теряют зеленый оттенок, становятся чисто серыми. Ледяными. Они заставляют меня дрожать от страха и неизвестности. От отчуждения и холода, которыми в один миг наполняется моя комната.

– Ты знала, на что шла. Наша интрижка не могла длиться вечно.

– Интрижка? – мой голос поднимается выше на пару тонов. – Так ты называешь нашу любовь?

– Мы – одна семья, Эльза. У нас нет будущего, и не будет. В следующем месяце я женюсь, а ты продолжишь учиться. На этом все.

В горле появляется комок, который невозможно проглотить. На глазах собирается влага, грудь простреливает несколькими невидимыми пулями, ранящими мое сердце. Я не хочу плакать при нем, но слезы сами скатываются по щекам, оставляя извилистые дорожки.

– Не реви, это лишнее. Жду тебя завтра на помолвке. Надеюсь, ты порадуешься за нас.

Я никогда не порадуюсь за тебя, братец. Я никогда не посмотрю ни на тебя, ни на твою невесту в восхищении. Ты согрел, зацепил, привязал к себе, а затем сломал. Только что ты оставил от меня острые осколки, которые будут наносить окружающим колющие удары.

Ты был всем для меня, пока однажды не стал абсолютно чужим.

Дан разворачивается, чтобы покинуть мою комнату. Вот и все. Это последняя встреча, день, который должен был стать самым счастливым в моей жизни. В нашей. Потому что…

– Стой! – рывком хватаю его за руку и заставляю остановиться. Если не признаюсь сейчас, то будет поздно. Он должен знать о нашем м…

– Не стоит. Давай просто выкинем из головы все, что между нами произошло.

Дан резко отдергивает руку и быстрым шагом выходит из комнаты. Он оставляет меня одну. Навсегда. Плевать, что мы живем в нескольких метрах друг от друга, сейчас он все равно чужой.

Я не успела ему сказать о нашем ребенке, которого ношу под сердцем…

Не знаю, сколько плачу, заглушая всхлипы подушкой. Вокруг сплошная тьма, наполненная болью и разочарованием. Когда мама входит в комнату с чемоданом в руках, слезы не перестают литься из глаз. Я едва различаю в полутьме женщину, которая меня родила. Смотрю на нее удивленно. Идеальное лицо, как всегда, непроницаемо, не могу прочитать эмоции даже не из-за плохого зрения и слез, а потому что их нет.

– Ты уезжаешь отсюда!

– Куда? – испуганно спрашиваю я.

– Далеко! Ты не опозоришь нашу семью!