Наш секрет
Шрифт:
— Сашуль, пончики с шоколадом закончились, — сообщает Таня, заглядывая в цех.
— Да-да, помню! Скоро будут готовы.
— Поспеши. Сегодня такой наплыв. Не справляюсь!
Так и есть. Каждое утро в кондитерской экстремальные условия. Нужно взять себя в руки и выложиться на максимум. После девяти народ схлынет и наступит затишье, которое продлится до обеденного перерыва.
И всё бы хорошо, всё как обычно, но после вчерашнего я чувствую себя раздавленной. Сложно сосредоточиться на простых, казалось бы, вещах. Все валится
В мой второй выходной мы с Ниной и еще несколькими работниками приюта вышли к мэрии с плакатами и транспарантами, призывая не сносить единственный дом для бездомных животных. Чуть раньше я позвонила своей давней знакомой, которая работает юристом. Она пообещала посмотреть документы и дать ответ по праву собственности на землю.
Ох, мы так долго готовились к митингу! Было непросто организовать людей. У каждого свои заботы и хлопоты. Да и суровая зимняя погода не слишком располагала к тому, чтобы долго находиться на улице.
Мэр прошел мимо нас и демонстративно отвернулся. И только когда Леонид, муж Нины, дернул его за плечо, он посмотрел наконец-то в нашу сторону. Презрительно скривил губы, молча выслушал. Геннадий Иванович Волошин отвечал на наши вопросы расплывчато и невнятно. Он не при делах и ничего поделать не может. Стройку не вправе заморозить, потому что нет на то никаких оснований. Да и перенести приют ему некуда. Для этого у города недостаточно средств на балансе. Просто прекрасно!
Мне хотелось его придушить! Собственными руками! Скользкий неприятный тип, который покупает местных жителей за гречку и сахар. Пенсионеры и малообеспеченные с радостью принимают его мелкие подачки, а затем отдают за Волошина голоса на избирательных участках. И так из раза в раз! Подвинуть этого усатого толстяка не удается никому.
После митинга нашей дружной командой мы вернулись в приют и долго размышляли, как поступить дальше. Было ясно как белый день, что мэр ничем не поможет. Нужно идти на завод, искать нового руководителя и каким-то образом договариваться с ним. Полюбовно. Не может же и он быть таким бесчувственным, как Волошин? Или может?..
Этот приют построил мой Костя больше пяти лет назад. Собственными руками сооружал вольеры и будки. На свои деньги покупал корм и все необходимое. У Кости было большое сердце, и я многому у него училась. Быть добрее, терпимее, проявлять неравнодушие и помогать нуждающимся. Именно поэтому приют так много для меня значит. Кажется, если я его лишусь, то ниточка, связывающая меня с любимым мужем, навсегда разорвется.
— Ну скоро ты там? — Татьяна вихрем залетает в мое царство сладостей.
— Да, осталась сахарная пудра! Пару секунд!
Я заканчиваю готовить пончики с клубничным джемом, беру в руки поднос и иду к двери. Выхожу в зал. Здесь шумно, людно. Как и всегда в это время.
Таня вертится у кофейного аппарата и переговаривается с клиентом.
Нужно выложить пончики на витрину и приниматься за пирожные с заварным кремом.
Делаю шаг, и взгляд, черт возьми, цепляется за знакомый силуэт. Я никогда не смотрю на посетителей. Никогда. Но сегодня определенно что-то идет не так. От удивления широко открываю рот и пячусь назад. Упираюсь спиной в деревянную дверь.
Иван. Мой спаситель. Он здесь!
Ноги слабеют, а сердце учащает удары.
Иван сидит за столиком у окна, расслабленно откинувшись на спинку стула, и смотрит на улицу. Не на меня, к счастью. Меня он не видит.
Как и в прошлый раз Иван стильно и презентабельно одет: черная куртка, такого же цвета джинсы и серый свитер под горло. На запястье сверкают часы. Он разительно отличается от большинства посетителей. Особенно мужчин.
Открыв дверь, я вновь попадаю в цех. Дыхание прерывистое, а пульс ускоряется. Поставив поднос на стол, качаю головой и мысленно себя ругаю. Ну пришел и пришел. Удивительно, почему я так реагирую? Возможно, Ивану просто понравились мои корзинки и он захотел повторить заказ. Не ко мне он вовсе. Точно не ко мне.
Приоткрыв дверь, оставляю лишь узкий проем.
— Тань… Таня… — шепчу коллеге. — Татьяна Николаевна.
Она в этот момент рассчитывает клиентов. Бросив взгляд в мою сторону, заметно хмурится. И вежливо улыбнувшись людям, подходит к двери.
— Танюшка, пончики готовы. Выложишь на витрину?
— А ты почему не можешь выйти?
— Понимаешь… Тут такое дело… Видишь вон того мужчину у окна?
— Ну вижу, конечно, — усмехается Таня. — Как уж не заметить. У нас таких посетителей и не бывает никогда.
— Скажи, он о чем-то спрашивал тебя?
— Нет. Заказал фруктовые корзинки и кофе. Минут пять назад пришел. А что?
Фух! Ну вот! Как я и думала, Иван решил перекусить в нашей кондитерской. Ничего страшного не произошло. Непонятно, почему я веду себя так нервно при этом?
В глазах Тани тут же вспыхивает интерес. Кому-кому, а ей рассказывать о ночном приключении я точно не стану. Таня — сплетница, каких поискать!
— Ты его знаешь? — спрашивает она с азартом. — Ему что-то передать?
— Не нужно ничего передавать! — тут же пугаюсь я. — Если вдруг этот мужчина спросит, работаю я здесь или нет, скажи, что нет. Заболела, уволилась. Что угодно. Пожалуйста. И не спрашивай почему. Так надо.
— Э-э, нет, дорогая. Так дело не пойдет. Или ты рассказываешь, или я сдаю тебя ему. Сейчас же!
— Таня, я подменю тебя. Когда только захочешь!
Она крепко задумывается, а затем кивает.
— Отлично. На следующей неделе я как раз собиралась к мужу на корпоратив. Нужно будет уйти за четыре часа до окончания смены.
— За четыре?! — ужасаюсь я, но, тут же осознав, что Таню одними уговорами не проймешь, соглашаюсь.
Коллега уходит, я остаюсь одна и наконец выдыхаю. Все же тесное общение с людьми — это не мое. Куда лучше работать в полном одиночестве. Никто тебе не мешает, никто не отвлекает. Никто не сбивает с толку своим присутствием. Как, например, Иван. Но я тоже хороша! Он ведь такой же посетитель, как и все. Не лучше и не хуже. Но раздражает, что на него я реагирую совсем не так, как на остальных.