Студёный петербургский вечер.Под фонарями снег блестит.Гуляя по каналам, ветерТо завывает, то свистит.Из тёмной выси небосклонаЗаиндевелая лунаНа мир взирает отрешённо,Своими мыслями полна.Скрипит колёсами карета,К Фонтанке сделав поворот,В салон Олениных поэта,Младого Пушкина, везёт.Литературный цвет столицыТуда съезжается поройНовинками пера делиться,Развлечься модною игройВ провербы, фанты и шарады.Карета въехала во двор.В знакомом доме гостю рады:Он здесь любим с лицейских пор.Снимая боливар широкий,В уютный зал идёт поэт,Кудрявый, стройный, невысокий,В моднейший чёрный фрак одет.Гостиную окинув взглядом,К приятелю садится он.В разгаре фанты и шарады,Но Пушкин пылко увлечён
Прекрасной юной незнакомкой,Пленившей нежной чистотой.На грациозной шее тонкойУ дамы крестик золотой.Большие бархатные очиБлистают, взор к себе маня.Таится в них загадка ночиИ свет безоблачного дня.Она, его не замечая,Сидит у дальнего стола,Где басню ей Крылов читаетПро слишком честного осла.Весьма комично выраженьеЕго добрейшего лица.Она внимает с увлеченьем,И до вертлявого юнцаЕй дела нет. На фраке лацканВ раздумье Пушкин теребит.«Послушай, друг мой Полторацкий, —Соседу тихо говорит, —Та незнакомка у каминаПрелестней Леды. Кто она?»«Анета Керн, моя кузинаИ генеральская жена.Недавно с пожилым супругомОна в столицу прибылаИ с радостью часы досуга,Пока он ходит по делам, —Приятель говорит поэту, —Проводит здесь моя сестра,У тётушки Елизаветы».«Черты, достойные пера», —Вздыхает Пушкин, с интересомСледя глазами за игройАнеты милой: в краткой пьесеЕй Клеопатры дали роль.Идёт последняя картина:В очаровательных рукахОна несёт цветов корзину,Изображая смерть в глазах.Подходит он небрежно к сцене,Взглянув в корзину, молвит ей,Указывая на кузена:«А он, конечно, будет змей?»
Считая, что намёк нескромен,Анета молча отошла.Подали вскоре ужин в доме.Усевшись близ её стола,Он комплимент ей молвит лестный,Слегка откинувшись назад:«Как можно быть такой прелестной?!»И пламенный бросает взглядНа профиль девственно красивый,На светлый локон на виске…Заходит разговор шутливыйО рае, аде и грехе.«Есть много женщин в безднах ада,Весьма хорошеньких на вид.Там можно поиграть в шарады», —Лукаво Пушкин говорит.
«Спроси у Керн, – толкает друга, —Не хочет ли она туда».Но Анна отвечает сухо,Что не желает никогда.Приятель хитро вопрошает:«Ну как же, Пушкин, ты теперь?»Поэт мгновенно отвечает:«Я передумал и, поверь,Не жажду в ад, где дам немало,На вид хорошеньких притом…»Окончен ужин запоздалый,Все гости покидают дом.С кузеном Анна уезжает,И Пушкин, стоя у дверей,Их долгим взглядом провожает.«Зачем не я в карете с ней», —Он думает, воображая,Что друг остался у ворот,А он, от наслажденья тая,Домой красавицу везёт…
II
1825 год
В июне псковские просторыПленяют мирной красотой:Холмов лесистых косогорыПокрыты мягкою травой.Меж ними Сороть лентой вьётся,И голубеет гладь озёрВ лучах ласкающего солнца.Шумит листвой дубовый бор,Видны крестьянские избушки,Тропинки узкой поворот…Любуясь сельским видом, ПушкинПешком в Тригорское идёт,Одетый без претензий просто,С железной палкою в руках.Два пса его в посевах просаПугают лаем мелких птах.От веток сосен у развилкиИграют тени на лицеПоэта. Скоро год, как в ссылкеВ Михайловском, своём сельце,Живёт он, коротая времяВдали от шумных городов,Надзора забывая бремяСредь поэтических трудов.Он скрашивает быт унылыйВизитами в уютный домПрасковьи Осиповой милой…И вот он виден за прудом,Роскошным садом окружённый.Меж сочной зелени ветвейБелеют весело колонны.Подходит Пушкин. У дверейОставив двух собак пушистых,Идёт в столовую поэтПо анфиладе комнат чистых.Недавно подали обед.Вокруг Прасковьи молодыеУселись дочери гурьбой:Алина, Анна, Евпраксия —Одна прелестнее другой.Но он не внемлет оживлённойБеседе остроумных девИ взор бросает изумлённыйНа гостью, сразу оробев:Пред ним забытый и желанныйПрекрасный облик, милый взглядТой самой несравненной Анны,Что встретил он шесть лет назад.Поэт осведомлён, конечно,Что репутация уж год,Как у неё не безупречнаИз – за того, что не живётСо старым взбалмошным супругом.Она прошедшею зимойС Родзянкою, сердечным другом,Сошлась и вместе с ним письмоПрислала ссыльному поэту,В восторге от его стихов.Но видит Пушкин, что при этомНа Анне нет следа грехов,
И кажется, как прежде, чистойЕё небесная краса,Лишь затаилась грусть в лучистыхОгромных ласковых глазах.Хозяйка, сидя с нею близко,Тотчас представила его.Он Анне кланяется низко,Не говоря ей ничего.В его улыбке и движеньяхНежданно скованность видна.Красавица молчит в смущенье:Давно желала и онаС поэтом знаменитым встречи,Кумиром страждущей души.И час настал, но в первый вечерВ далёкой от столиц глушиУ них не ладится беседа.Минуты медленно текут.По окончании обедаЕго в гостиную зовут.
Алина, сев за фортепьяно,Играет вальс и менуэт.Поёт романс любимый АннаПод нежный аккомпанемент,Сначала исполняя соло,Потом с кузиною дуэт.И звуки дивной баркаролыС волненьем слушает поэт…Гостя в Тригорском, Пушкин частоТо дерзок с ней, то, молчалив,Сидит в сторонке безучастно,То шумно весел, и игрив,И остроумен, и любезен,Вдруг тешит байкою друзей,То скучен и неинтересен.Не сразу подружившись с ней,Ревнует он: за милой АннойУхаживает не один —И Рокотов, помещик странный,И Лёша Вульф, хозяйки сын.
То в парке все они гуляютИ в обществе её кузинТанцуют вальсы на поляне,То Пушкин бродит с ней один,У Сороти любуясь ивой,Листы купающей в струях,И елью, царственно красивой,Берёзой с «креслом» в двух стволах.Красавице поэт влюблённыйПоказывает чудный вид,Где старый дуб уединённыйМогучим витязем стоит.
Однажды вечером для Анны,Взяв в руки чёрную тетрадь,Поэму новую «Цыганы»Он начинает вслух читать.Ему, как некогда Крылову,Она внимает чуть дыша:От поэтического словаБлаженствует её душа.А голос Пушкина певучийЗвучит, как сладостный поток,Передавая строй текучийПоэмы гениальных строк…Совсем немного после чтеньяПроходит незабвенных дней.Расстаться наступает время:Вернуться в Ригу нужно ейМириться с нелюбимым мужем.Уже кончается визитПоэта на прощальный ужин.У Пушкина печальный вид.
