Наша фантастика № 2, 2001

Казменко Сергей Вадимович

— Юра, не надо! Этого нельзя! И раньше было нельзя, только я не знала. Отпусти меня! Ты даже не представляешь…

Она вцепилась в его руки острыми ноготками. На ее лице отражался неподдельный испуг. Но он уже ничего не замечал. Ни о чем не мог думать. Перед глазами поплыли клубы багрового дыма.

Он схватил ее на руки, стремительно внес в комнату и бросил на скрипучую, не застеленную кровать. За несколько секунд стащил с нее юбку вместе с тонкими кружевными трусиками. Лихорадочно целовал в губы, не давая произнести ни единого слова. Даже если все, о чем она говорит, — правда… Даже если это его убьет… Глупышка! Она хотела сделать расставание

как можно более строгим. Уйти, не подарив ему даже последнего поцелуя. Не прикоснувшись к нему на прощанье. Потому что прекрасно знала, что за этим последует… Знала, что он не выдержит… И что она сама не выдержит… И расставание не состоится… Она все еще пытается владеть собой, пытается оттолкнуть его, вырваться, что-то объяснить. Но еще немного — и она подчинится его ласкам, ответит на них, блаженно, как всегда, раскроется ему навстречу… И примет их общую судьбу как неизбежность!

Он это знает. Он может угадывать ее самые сокровенные мысли и чувства. Он изучил каждый лепесток ее души…

Девушка сделала последнюю отчаянную попытку освободиться, замерла и сдавленно вскрикнула. Не от удовольствия, а от физической боли — перепутать невозможно. Юра в недоумении отстранился и сквозь стремительно рассеивающиеся клочья багрового дыма вгляделся в ее лицо. Черты перекошены, глаза широко раскрыты, верхняя губа закушена до белизны… Он вскочил и первое, что увидел, — расплывающееся на простыне ярко-алое пятно.

Юра отпрыгнул к стене, как будто на него плеснули кипятком. Не глядя на него, девушка тихо сквозь зубы чертыхнулась, встала с кровати, морщась от боли, и быстро вышла в коридор. Хлопнула дверь ванной комнаты. Ровно загудел водопроводный кран. Послышался плеск воды.

Через несколько минут она вернулась. Быстро натянула трусики. Подняла с пола юбку и начала с легкой брезгливостью стряхивать с нее какие-то крошки и песчинки.

— Застегнись, супермен. И слушай меня внимательно.

Он не мог встать, не мог пошевелиться, не мог вымолвить ни слова. Даже в том сне, когда хрупкое женское тело внезапно начало расплываться лужицей под его руками, он, кажется, не испытывал такого темного звериного ужаса. В голове было пусто и звонко. Тело, казалось, вот-вот распадется на отдельные атомы. В нескольких метрах от него на краешке кровати, закинув ногу на ногу, сидела девушка из его ночных кошмаров. Она что-то говорила. Не меньше пяти минут он смотрел на ее тонкие, бледные, беззвучно — как в немом кино — шевелящиеся губы, пока слова, наконец, не начали достигать его сознания.

— …И все они умирают. Сердечный приступ, несчастный случай, самоубийство… или просто неожиданная, ничем не объяснимая смерть. Не в моих силах это остановить. Я теряю контроль над собой. Я не просто забираю энергию, не просто ослабляю физически. Я из них душу вытягиваю. Человек оказывается на стыке разных миров, для него эта граница истончается, он проходит сквозь нее, иногда даже не замечая. А потом — еще один шаг, и он проваливается насовсем. Куда? Даже я не знаю… Те, кого ты видел за столом в том деревянном доме… Может быть… Ты меня слышишь? Не впал в ступор? Понимаешь, о чем я говорю?

Ценой колоссального напряжения Юра кивнул.

— Ленка здесь ни при чем. Но она… как сказать… она открывает мне двери. Когда завязывает длительный роман. Когда влюбляется. Когда для нее мужчина — не просто случайное увлечение. И она как будто специально выбирает именно таких, которые мне нужны. Таких, чьи жизни меня питают. Я знаю, что мне необходимы чужие силы, чужая энергия, но

обычно я делаю такие вещи сознательно, стараясь не причинять человеку вреда. А те, кого мне приводит Ленка, становятся как наркотик. Я не могу остановиться, пока не заберу все до капли. Понимаешь?

Ее глаза наполнились слезами. То, о чем она говорила, было страшно, но Юра чувствовал, что душный первобытный всепоглощающий страх проходит. Он видел перед собой уже не кровожадное чудовище, принявшее облик прекрасной девушки, а сильного, но страдающего человека.

— Я ей все вчера рассказала. Она тоже понимает, что выход только один. Но сама к тебе прийти не могла. Сказала — не выдержит, получится еще хуже. Пришлось мне — за нее… Кто же знал, что ты такой припадочный!.. Теперь и ты в курсе. Не звони ей больше. Не играй со смертью. Уезжай!

— Я не буду звонить. — Язык все еще с трудом ворочался во рту, вместо ужаса накатила безграничная усталость. — Но уехать не смогу.

— Некуда?

— Есть куда. Не смогу.

— Как знаешь. Боюсь, что иначе ты уже не спасешься. Поздно.

Он промолчал.

Вита встала, подошла к небольшому круглому зеркалу, одернула свитер и, процокав каблучками, вышла в прихожую.

— Я ухожу. Ты в норме? Или, может, чем-нибудь помочь?

— Что, камешек предложишь? — Глядя на нее снизу вверх, Юра невесело усмехнулся.

— Камешек?.. Никакие камешки тебе не помогут. Счастливо, герой-любовник!

Она подошла к нему и чуть ли не материнским жестом взъерошила волосы. Через несколько секунд каблучки зацокали по серым, выщербленным, уже успевшим просохнуть ступенькам.

8

— Ленка!

Крик вырвался сам собой, разрезая зигзагом свинцовую толщу серых, однообразных дней. Дней без нее. Дней, которые тянулись тоскливо и монотонно, как бесформенные чернильные тучи по плоскому выцветшему небу, нависшему над погрустневшим городом.

Еще неделя — и снова на занятия.

Сны больше не были наполнены кошмарами. Зеркала в квартире не бились, часы не останавливались, лампочки не перегорали. Синяя морда с тупыми круглыми глазами уже два дня не наведывалась в гости — видимо, отыскала более гостеприимных хозяев. Нелепые ночные страхи исчезли, как будто их и не было. Шальная рыжая девчонка с русалочьими глазами и молочно-белой кожей ушла из его жизни.

Казалось, с момента их последней встречи прошло не меньше полугода. Юра чувствовал себя постаревшим. Все эти дни он бесцельно бродил по городу, глядя на блеклые фасады домов, тяжелые чернильные тучи и начинающую желтеть листву. Ветер трепал наполовину отклеившиеся объявления на фонарных столбах и развешанное на балконах белье. Полностью поглощенные внезапно грянувшим финансовым кризисом прохожие, спешащие закупить энное количество соли, спичек и хозяйственного мыла или импортных деликатесов и ревлоновской косметики, бросали на Юру быстрые недоумевающие взгляды. Поднимая фонтаны брызг из бесчисленных луж, проносились машины…

— Ленка!

Стройная девушка в жемчужно-сером плаще остановилась и неподвижно замерла на месте, не решаясь обернуться. Несколько прыжков — и он, не обращая внимания на визг тормозов новенькой ярко-красной «девятки» и яростный мат водителя, оказался на другой стороне дороги, лицом к лицу с ней. Облизнул пересохшие губы. Взял ее за руки. Сдул с ее лба непослушную огненную прядку.

Она хотела что-то сказать, но он, покачав головой, приложил палец к ее губам и сам судорожно сглотнул готовые вырваться ненужные слова.