Наша первая революция. Часть I
Шрифт:
Либеральная газета биржевой улицы видит залог прочности положения г. Витте в неорганизованности пролетариата. Тут, по крайней мере, верно то, что успехи гр. Витте и успехи пролетариата взаимно исключают друг друга. Мы в этом не сомневались и с удовольствием записываем, что газетка, состоящая в услужении у автора телеграммы к «братцам-рабочим», соглашается с нами. Но мы выражаем уверенность, что пролетариат, уже не раз доставлявший сюрпризы либеральным ротозеям своей организованностью и боевой готовностью, вмешается в трогательные объяснения правительства, вышедшего из биржи, и биржи, стремящейся стать
Л. Троцкий. «ГРАЖДАНИН» ДОВОЛЕН ЛИБЕРАЛАМИ
В то время как либеральные лидеры приучают на московском съезде свою партию к мысли о слиянии с правительственной реакцией, «Гражданин» пытается приучить монархическую реакцию к мысли о слиянии с либеральной партией.
«Все бывшие либералы, – доказывает „Гражданин“, – ввиду продолжения агитации со стороны революционеров, сами того не замечая, перешли в охранители положения, дарованного последним манифестом, и теперь можно с уверенностью сказать, что громадное большинство нашей интеллигенции представляет собою консервативный элемент в государстве».
С другой стороны, монархистам нет нужды быть plus royaliste que le roi meme, большими монархистами, чем сам монарх. «Гражданин» выражает, поэтому, уверенность, что монархисты
«ныне должны для блага России и общего успокоения перейти в разряд охранителей нового порядка, слившись, таким образом, в одну политическую партию с бывшими либералами, ныне волею судеб попавшими в охранители».
Л. Троцкий. ЛИБЕРАЛЫ БЬЮТ ОТБОЙ
Профессор «правового порядка» Латкин в газете «правового порядка» «Слово» с сомнением качает головою по поводу всеобщего избирательного права.
"Страшно подумать, – говорит он, – что на почве всеобщей подачи голосов может погибнуть нежный цветок нашей политической свободы, и на его месте возрасти огромное дерево самой мрачной реакции.
«Если социал-демократам, – откровенничает профессор, – неудобно отказаться от лозунга, являющегося таковым и у всех западно-европейских социалистических партий, то в ином положении находятся различные фракции нашей либеральной партии, и им не следует увлекаться формулою, практическое применение которой может грозить гибелью русской свободы».
Чьим же собственно попечениям вручить «нежный цветок» 17 октября? Гр. Витте пытается взращивать его в тепличной атмосфере военного положения, после того как Трепов выбился из сил, пытаясь ободрить робкую свободу при помощи патронов. В конституции, которую сочинил г. Струве, тоже предусмотрено военное положение для нежного цветка свободы. Подумать только, что все эти мероприятия – деспотизм свободы, направленный против реакционных покушений народных масс!
«Начало» N 1, 13 (26) ноября 1905 г.
Л. Троцкий. КАДЕТСКИЕ ПРОФЕССОРА В РОЛИ КРЕСТЬЯНСКИХ ТРИБУНОВ
Проф. Ходский [235] разъясняет через вечернее издание «Нашей Жизни» крестьянам, что даже в образованных заграничных странах
«не сумели еще сделать, чтобы весь рабочий струмент (sic!) (земля, машины, фабрики), все принадлежало рабочему люду. И крестьянам следует добиваться пока того, чтобы у крестьян было побольше земли и полегче (sic!) податей, а остальное само приложится».
235
Ходский, Л. В. – петербургский профессор, экономист, либеральный публицист; был редактором газет «Наша Жизнь» и «Народное Хозяйство»; основал также газеты «Товарищ» и «Столичная Почта». За напечатание в «Нашей Жизни» манифеста Совета Рабочих Депутатов в 1906 г. привлекался к судебной ответственности. С 1908 г. был издателем «Нашей Газеты».
Конечно: остальное само приложится.
Профессор, впрочем, одобряет социализм (на основании принципа: «улита едет, когда-то будет»). Тем энергичнее он выступает против немедленной революционной конфискации дворянских земель. Нужно учиться составлять законы, – учит крестьян профессор, -
«а чтобы просто взять всю землю у одних и отдать ее тем, кто желает ее иметь, – таких законов нигде на свете еще не было, не может быть и у нас».
Г. Ходский забывает, что такие беззаконные законы уже однажды были: их произвела на свет Великая Французская Революция, – почему же Великая Русская Революция не сможет повторить их у нас!
Во всяком случае г. профессор жестоко ошибается, если думает, что для того, чтобы стать народным трибуном, достаточно говорить полегче податей вместо поменьше податей и струмент вместо средства производства, – «а остальное само приложится».
Л. Троцкий. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ ЭСЕРОВ
Социалисты-революционеры, столь деятельно стремящиеся сейчас внести раскол в объединенные социал-демократией ряды петербургского пролетариата, начинают свою открытую деятельность с откровенной реставрации положений вульгарной буржуазной экономии:
«За вашу работу – разъясняют они рабочим в прокламации – в большей ее части платят (!?) крестьяне. Если вы делаете ситец, то они, главным образом, покупают его. Если вы изготовляете вагоны, то для того, чтобы возить, главным образом, их и для них продукты, и они, стало быть, являются главными плательщиками за них. Если вы приготовляете шоколадные конфекты (!!), то и в таком случае деньги берутся, главным образом, из крестьянского кармана. Богачи, которые кушают эти конфекты, не своей работой платят за них, а вашей и крестьянской. Если крестьяне разорены, если их карманы пусты, то и за вашу работу платить настоящую цену не из чего. Прямая ваша выгода поэтому, чтобы крестьяне жили возможно лучше, возможно богаче: тогда больше будет покупателей на ваши изделия, больше будет работы, и цена на нее будет выше (sic!)».
Гармония пролетарских и крестьянских интересов установлена превосходно; жаль только, что к гармонии заодно уж привлечены и капиталисты. Ибо ясно, что, если крестьяне покупают много ситцу и много ездят в вагонах, то прежде всего выигрывают ситцевые фабриканты и железнодорожники, и лишь через их посредство – пролетарии. Таким образом в основу социально-экономических воззрений гг. «социалистов-революционеров» положена идея о солидарности интересов крестьян, капиталистов и рабочих. Конечно, это очень широко, – но при чем же тут, господа, социализм?