Наше лето
Шрифт:
В переполненном автобусе была невыносимая духота. Когда настало время садиться на паром, я помчалась вперед, чтобы занять три места на палубе. Даниэлла ныла, ей не нравилась перспектива отдаться на волю «стихий». Я напомнила ей о весьма пахучем первом отрезке дороги и справедливо указала, что день сухой и солнечный.
Она сдалась и напялила широкополую соломенную шляпу, каким-то чудом не помявшуюся в одной из бесчисленных сумок.
– Ну вот! – жизнерадостно выдохнула Даниэлла.
– Мы почти дома, – нерешительно
Я перевела взгляд с одной соседки на другую. Сплошное несчастье, что справа, что слева.
О чем мы только думали, трое совершенно незнакомых людей, договором привязанных друг к другу на все лето?
– А что, все беседы этим летом будут вестись на подобном уровне? – осведомилась я. – Потому что, если так, предлагаю договориться заранее. Никаких разговоров. Вообще. Если не считать самых необходимых просьб вроде «передайте мне пиво» и тому подобное. Уж лучше просто молчать.
Даниэлла картинно вздохнула:
– О, Джинси! Пожалуйста. У нас просто приступ паники. Синдром первого свидания. И ничего, что это не настоящее свидание. Все равно страшновато.
– Верно, – кивнула Клер, мгновенно превращаясь в само воплощение искренности. – Нам всего лишь придется положиться на искусство беседы. То есть научиться для начала говорить о пустяках. Это приведет к дальнейшей близости.
– Мы не к психотерапевту собрались, – отрезала я. – И слово «близость», по-моему, совершенно неуместно. И не ожидайте, что я рассопливлюсь и начну выкладывать мрачные, похороненные глубоко в душе тайны своего детства. Даже если бы они и были. Это на всякий случай. Чтобы вы ни на что не рассчитывали.
Клер густо покраснела и встала с чисто побеленной деревянной скамьи, на которой мы все сидели.
– Пожалуй, зайду внутрь…
Даниэлла схватила ее за руку:
– Солнышко, садись. Джинси так шутит.
Клер нерешительно села, и я послала ей извиняющуюся полуулыбку.
– Джинси, Клер хотела сказать, – подчеркнуто спокойно объяснила Даниэлла, – что оживленная беседа между незнакомыми людьми – дело не простое. И должна начинаться с пустяков. Ну сама знаешь: твое любимое ТВ-шоу. Или картина. Какой мартини тебе нравится. Твой любимый дизайнер. Сколько у тебя сестер и братьев. Все в таком роде.
– «Новобрачные», «Люк – твердая рука». Джин, луковая, встряхнуть и не размешивать. Какой еще дизайнер? Один брат.
– Имя?
– Томми.
– Старше или младше?
– Младше.
– Вы дружите?
– Нет. Он задает слишком много вопросов.
Даниэлла просияла:
– Видишь, как все легко? Теперь мы кое-что знаем о тебе. Ладно, моя очередь. Я люблю, люблю, люблю «Блондинку в законе». Первую и вторую серии.
«Банально, – подумала я. – Интересно, ходила ли эта цыпочка в колледж?»
– ТВ – это совсем просто. «Уилл и Грейс», из-за одежды Грейс, хотя сама она ужасно костлявая – все ребра пересчитаешь!
Да уж, подобные проблемы самой Даниэлле не знакомы!
– Мартини, – продолжала она. – Водка с лимоном или клубникой и оливки.
– Брр, какая гадость! Меня всегда тошнило от разбавленных напитков.
Даниэлла склонила голову набок и надула губки.
– Вот с дизайнером сложнее. Сразу и не скажешь. Ну… зависит от настроения. И времени года. И от того, разумеется, сколько денег я могу потратить.
Ну конечно. Мои траты в этой области… скажем, почти несущественны.
– Один брат, Дэвид. Ему тридцать шесть. Он доктор, очень красив. Помолвлен. Свадьба в конце весны. И мне придется быть одной из подружек невесты, иначе родители очень расстроятся. Вот и все.
Я пожала плечами. Как и предвиделось, никаких особых сюрпризов.
– Клер? – неохотно и без всякого вызова обронила я. Мне все еще было не по себе: как ни говори, а я вроде бы напугала ее.
– Ой! – воскликнула она, словно удивляясь, что мы включили ее в глупую игру. – О’кей! Я не часто смотрю телевизор. Но пожалуй… «Она написала убийство». Помните, с Анжелой Лансбери в роли Джессики Флетчер? Идет по кабельному ТВ. Повторы, разумеется.
Любимое шоу Клер с пожилой женщиной в главной роли? Может, Даниэлла права относительно того, что иногда простые вопросы становятся ключом к пониманию сложных душевных переживаний.
– Как мило, – выпалила Даниэлла, скрещивая уже успевшие загореть ноги. Или они просто выглядели загоревшими из-за белых шортов, которые она надела?
Я мысленно велела себе не забыть проверить ее косметику на предмет крема-автозагара.
– Действительно… очень мило.
Клер, казалось, не заметила легкой иронии.
– У меня несколько любимых фильмов, – продолжала она. – Не уверена, что могу выбрать какой-то один. У каждого свои преимущества.
– Наверняка так оно и есть, солнышко. Просто выбери любой из первой десятки. Все, что придет в голову. Не раздумывая.
Я мгновенно задалась вопросом, способна ли Клер вообще что-то сказать не подумав.
– Ну ладно. Тогда «Эта чудесная жизнь». И «На золотом пруду».
– Заметано. Какие-то предпочтения в смысле мартини?
«Только не говори “с шоколадом”», – безмолвно предупредила я.
– Я вообще не пью мартини. И не слишком обращаю внимание на дизайнеров.
С этими словами Клер легонько дернула за край розовой тенниски с короткими рукавами.
– Обычно я покупаю вещи хорошего качества, но никогда не следую моде. Больше люблю классику. Чаще всего из «Тэлботс». Л.Л. Бин. Иногда Энн Тейлор. Но я занимаюсь шопингом только дважды в год. Есть масса куда более интересных вещей, не находите?
Даниэлла подняла темные очки в массивной белой оправе и подозрительно уставилась на Клер: