Наше лето
Шрифт:
Я читала биографию Элеоноры Аквитанской и тихо радовалась, что родилась в двадцатом веке.
Я смотрела на звезды. Я думала. Я молчала.
За эти полтора дня не заговорила ни с кем. Даже с продавщицей в магазине.
Одиночество было прекрасным лекарством.
Но долго это не продлилось.
Когда в половине девятого утра зазвонил телефон, последним человеком, кого я ожидала услышать, была мать Уина.
Устрашающая миссис Матильда Каррингтон.
– Здравствуй, Клер, – прочирикала она. –
– О, что вы, нет, – заверила я.
Я была на ногах с шести утра. После помолвки у меня началась бессонница.
– Как поживаете, миссис Каррингтон?
– Прекрасно, дорогая. А как ты? Уин сказал, что ты живешь одна, и попросил позвонить, чтобы ты не чувствовала себя брошенной.
Почувствуй я себя брошенной, и что тогда?
Вернулась бы домой к Уину? Вряд ли это решило бы проблему.
– О, со мной все в порядке! – жизнерадостно сообщила я. – Здесь просто чудесно.
– Кстати, у меня есть несколько вопросов, которые я хотела бы обсудить с тобой. Речь идет о свадьбе.
Я хотела было сказать, что сейчас не время, что у меня назначена встреча за ленчем, но, зная, что она все равно меня проигнорирует, промолчала.
Уин недалеко упал от яблоньки.
– Конечно, миссис Каррингтон, – пробормотала я, тяжело усаживаясь в кресло. – О чем вы хотели поговорить?
– Клер, дорогая, надеюсь, ты возьмешь фамилию моего сына? Иначе я просто не представляю тебя частью нашей семьи! Ты должна стать миссис Каррингтон!
Я крепче сжала трубку. Что, спрашивается, я могла на это ответить?
Я уже обсуждала эту проблему с Джинси и Даниэллой.
– Разумеется, я беру фамилию Уина, – сообщила я тогда.
Джинси только глаза закатила, словно я оказалась безнадежным случаем.
Даниэлла предложила свой вариант:
– Почему бы не взять двойную фамилию? Уэллман-Каррингтон. Немного длинновато, но неплохой выход из положения. Так сказать, компромисс.
– Не желаю я компромиссов, – настаивала я. – С меня вполне достаточно фамилии Уина. Правда. Я знаю, кто я есть. Не обязательно оставаться Уэллман, чтобы сохранить свою индивидуальность.
Но Джинси, разумеется, не могла не выступить:
– Неужели, солнышко? Кстати, Уэллман – фамилия твоего отца. Ты в самом деле знаешь, кто ты есть? Помимо мужчин в твоей жизни?
– Разве она одна такая? – вмешалась Даниэлла, прежде чем я успела открыть рот от изумления. – Разве кто-то способен существовать отдельно от других? Человек – не остров, Джинси. Мы все зависим от других. Связаны с ними. Друзьями. Знакомыми. А особенно – с родственниками.
– Посмотрите на эту мисс Философ! – рявкнула Джинси.
– Мисс Феминистское дерьмо! – не осталась в долгу Даниэлла. – Ну конечно, во всем виновен патриархат!
А сейчас, беседуя с будущей свекровью, я внезапно осознала, что не хочу быть ни Каррингтон, ни Уэллман.
Хочу быть просто Клер.
Хочу быть собой!
– Конечно, я беру фамилию Уина, – заверила я вслух.
Миссис Каррингтон громко вздохнула.
– Вот и хорошо. Значит, это уладили. Теперь насчет твоего платья.
– А что с платьем? – удивилась я.
Неужели она предложит заплатить за платье? Разумеется, я вежливо отклоню предложение.
– Я буду счастлива, если ты наденешь мое подвенечное платье. Как ты знаешь, у меня нет дочерей, и… теперь, когда вы с Уином женитесь, у меня как будто появится дочь. Кто-то, кому я могу советовать. Кому могу…
Миссис Каррингтон продолжала распространяться на любимую тему, но я уже не слушала.
Я видела снимки платья… и миссис Каррингтон в этом платье – в доме Уина в Энн-Арбор. Фасон был классически прост и, возможно, идеально подошел бы мне.
Но…
Меня обуревали противоречивые чувства неприязни и благодарности.
Как посмела миссис Каррингтон предлагать мне нечто подобное?! Платье, которое уже носили!
И в то же время, как мило с ее стороны считать меня своей собственной плотью и кровью.
«Согласись, Клер, это жест любви. Семейного единства. Одно поколение передает высокоценимую собственность следующему», – твердил один решительный голос. Другой упрямо возражал: «Вернись на землю, Клер! Это всего лишь первый шаг с целью приковать тебя к этой семье благодарностью и сознанием собственной вины. Первое из множества подобных проделок властной и властолюбивой свекрови. Она стремится давать тебе советы? Какие советы? Как лучше угодить ее сыночку?»
Я поняла, насколько права Даниэлла. Я выходила не только за Уина, но и за его мать.
А как насчет моей собственной? Что почувствует мама, если увидит меня в подвенечном платье миссис Каррингтон?
Почувствует себя брошенной. Отвергнутой. Не то чтобы альтернативой могло послужить ее платье. Мама на четыре дюйма ниже меня и очень миниатюрна. Но все же…
Второй голос победил.
Я возьму фамилию Уина. Но платье его матери не надену.
Просто пока не стоит говорить ей об этом.
– Спасибо, миссис Каррингтон, – ответила я как могла твердо. – Я… я обязательно обдумаю ваше любезное предложение. Видите ли, я уже обратилась в небольшой свадебный салон на Ньюберри-стрит. У них есть кое-какие соображения, кстати, совсем неплохие. Но я обязательно…
– Превосходно, дорогая, – перебила она. – Я отдам переснять мои лучшие свадебные фото и пришлю их, чтобы освежить твою память, договорились?
Мы поболтали ни о чем еще несколько минут и распрощались.
Я отправилась на Вайнярд, чтобы немного побыть одной. Поразмыслить. Спрятаться.