Нашествие хазар (в 2х книгах)
Шрифт:
– Слушаете?
– с вопросом обратился ко мне незаметно подошедший и вставший рядом незнакомец.
– Чем не ад?… Царство сатаны на земле… Ты же, православный, думаешь иначе…
– Откуда узнал, что я - православный?
– Я всё знаю.
– Павликианец?
– Нет. У меня своя вера.
– И какая же?
– Угадывать будущее… Хорошо понимать настоящее… Чтить в душе прошлое…
– А если оно отвратительно?
– Время не бывает таким. Отвратительны люди, живущие или жившие в этом времени.
– Не все же люди?
– Конечно. Но большинство…
– Кто ты?
– Человек!… Не Бог и не Сатана… Человек, - снова повторил незнакомец.
– Но я всё вижу и ощущаю…
Предзакатные лучи скользили по крышам ломов, а внизу уже собрались сумерки. Незнакомец шагнул ближе, и я теперь хорошо мог рассмотреть его лицо… Оно было бесстрастным и неподвижным, как маска. Низ подбородка далеко выступал вперёд, что говорило о силе характера этого человека, но уголки губ, сильно опущенные книзу, выдавали в нём натуру необузданную, но вместе с тем и капризную. На застывшем лице лишь ярко горели глаза: тёмные, пугающие своим глубинным огнём…
На вид незнакомцу можно дать около сорока, может, чуть больше. Одет в широкий длиннополый плащ, руки держал засунутыми в боковые разрезы, - локоть правой находился выше левого, из этого я сделал вывод, что его ладонь покоилась на рукоятке ножа или кинжала. На голове сидел плоский колпак с широкими полями, который не носят здешние жители… «Значит, он не местный», - предположил я.
– Да, я не из этого города, - угадав мои мысли, сказал незнакомец. Отчего я невольно вздрогнул.
– Я ведь об этом самом подумал…
– Знаю. Потому и ответил.
– Всё-таки - кто ты?
– снова переспросил я.
– Я как мусульманский дервиш, взбиваю ногами пыль дорог разных стран, я - везде и нигде…
– Зовут же тебя как-то?
– Зовут… Именем одного из ангелов, управляющих временами года: Гасмаран… На моей правой руке надет талисман счастья, благодаря которому я ограждён от влияния судьбы…
Он оголил руку, и я увидел в золотом кольце крупный пергамент на котором были изображены правильные геометрические фигуры, соединённые полудугами, образующими четыре слегка выгнутых треугольника. Снизу одного нарисована луна в своей четверти. Как месяц на башне арабской мечети… Талисман счастья [208] окружали слова, начертанные по-латински, кои я не разобрал. Крепился он к руке цепочкой.
[208] Талисман счастья– один из сорока семи, применяемых в оккультизме.
Незнакомец распахнул плащ и извлёк из кожаной сумки, пришитой к широкому поясу, но не снизу, а сверху, завёрнутую в алый шёлк серебряную пластину. На сумке он держал ладонь правой руки, отчего я подумал, что держал он её на рукоятке ножа или кинжала. Показывая мне пластину, Гасмаран сказал:
– А это талисман могущества и безопасности… Он нам с тобой ещё пригодится.
«Не человек ты, а злой дух…» - подумал я, но враз успокоился, когда увидел на пластине изображение Бога, восседавшего в облаках на троне, и надпись в двойном круге: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец. Тот, который есть, и был, и придёт. Вседержитель. Я есмь живущий из века в век, имея ключи от смерти и ада».
А успокоившись, я повёл Гасмарана к себе домой, познакомил с сестрой, накормил и оставил его ночевать… «Если он и дух, то из белого царства добра», - сказал я себе.
Мы легли. Мне не спалось. В окно проникал лунный свет. Гасмаран дышал ровно, сестра за занавеской слегка постанывала, видно, ей снились какие-то кошмары… «Он сказал, что знает, о чём я думаю… И пообещал помочь… Каким образом, интересно?…»
Луна, вся в полном своём блеске, поднялась над крышами домов и образовала у нас на полу дорожку. И тут я напряг зрение, ибо Гасмаран встал с лавки, где ему постелила Максимилла, и пошёл по лунной дорожке, которая вела прямо к моему ложу… Я оцепенел, потому что видел, - шёл он с закрытыми глазами. Я знал людей, в полнолуние бродящих по карнизам зданий, ходящих в самых опасных местах, - они могут пройти во сне даже по самому краю пропасти, но стоит их только окликнуть… и они сорвутся и разобьются! «Наверное, и он подвержен этому…» Но нет, открыл глаза, наклонился ко мне и тихо сказал:
– Одевайся. И следуй за мной.
И я, словно солдат командиру, подчинился ему. Оделся, вышел на улицу и молча последовал за ним…
Он подвёл меня к городским воротам, что-то сказал стражникам, и они нас беспрепятственно пропустили, хотя было уже поздно…
«Куда он ведёт меня? И почему я не спрашиваю его об этом?» - такие вопросы я задал себе.
Вскоре мы оказались на кладбище и остановились у могильного холмика моей матери. Луна светила так, что на камне надписи видно не было, но Гасмаран уверенно сказал:
– Вот мы и пришли… Ты узнаешь теперь, что она хотела сказать тебе перед смертью…
Я с суеверным страхом смотрел на его лицо: оно, как и там, возле тюрьмы, казалось безжизненным, ещё бледнее при лунном свете.
– Не пугайся, Леонтий… - Он впервые назвал моё имя, отчего по коже побежали мурашки: как- то отчуждённо от меня оно прозвучало.
– Почему я тебе помогаю?… Потому что ты всегда и сам готов помогать другим… Душа твоя не греховна, чиста… И духи будут рады исполнить твою волю… Итак - начинаем… Вот тебе порошок угля и магнит, - Гасмаран вынул перечисленные предметы из той же кожаной сумки, - изобрази, Леонтий, возле могилы три круга: два порошком, третий - магнитом… Внутри круг должен быть таков, чтобы мы свободно в нём уместились… А теперь я буду чертить в середине имена ангела часа и господствующего знака, названия земли по времени года и луны в эту пору… Во внутреннем круге я пишу четыре имени Божии, разделяя их крестами: имена известны только мне, посвящённому… А в пространстве круга изображаю на востоке - Альфу, на западе - Омегу… Всё. Теперь становимся в круг и начнём творить молитву, обращаясь к четырём сторонам света… Повторяй за мной. Не торопись… «Аморуль, Танехса, Ладистен, Рабур, Эша, Аладиа, Адонаи - сжалься надо мной, Отец Небесный, Милостивый и Милосердный, очисти меня, соблаговоли ниспослать на Твоего недостойного слугу Твоё благословение, дабы по Твоему повелению я мог смотреть на Твои Божественные дела, проникнуться Твоей мудростью, прославлять и всегда поклоняться Твоему Святому имени.
Призываю Тебя, о Боже! и умоляю Тебя из глубины своего сердца чтобы духи, которых я призываю Твоим могуществом, появились, и чтобы они доставили нам все, что им прикажем, не вредя ни мне, ни рядом стоящему со мной; и да будут они послушны и покорны моей воле во всём, что я прикажу».
– А теперь, - повернулся ко мне Гасмаран, - кладём левые руки на талисман могущества и безопасности. И говорю снова: ничего не пугайся и смотри - не выходи из круга, кто бы тебя не звал и как бы не звали… И опять повторяй за мной:
«Бараланеизис, Балдахеизис, Паумахия! Призываю вас силой Соломонова талисмана и престолом Аполоджиа, могущественными князьями Женио, Лиашидас. Призываю вас силой высшего могущества, которой я обладаю. Заклинаю и упорно приказываю вам именем Того, Кто сказал и свершилось. Которому повинуются все создания. Которым заключается век, при произнесении имени Которого стихии распадаются, воздух колеблется, море убегает, огонь потухает, земля дрожит и все армии небесные земные и адские содрогаются, приходят в смятение и падают… Призываю, чтобы вы немедля устремились сюда со всех стран света, без всякой оговорки…»