Наши будни

Григоренко Петр Григорьевич

Работал он везде, всегда. Работает и сейчас, находясь в ссылке в Чуне Иркутской области. Одного рабского труда в лагерях 11 лет. В межлагерный период он тоже работал. И живя в Александрове, и живя в Тарусе. В газовом хозяйстве Тарусы он оставил о себе очень хорошую память. Кстати, Анатолий Марченко не пьет, и хрипотцы в его голосе никогда не было.

Умолчал фельетонист и о другом. А. Марченко лагерь сделал инвалидом. В Мордовских лагерях, отбывая свой шестилетний срок, он заболел менингитом, который дал осложнение на уши, и он оглох. Вот таков этот "тунеядец" с "сиплым, пропитым" голосом. Но ведь никого не накажешь за клевету. Клевета-то государственная, партийная - значит, "полезная" обществу.

Вот

теперь, разобравшись, что за личности эти рядовые "тунеядцы", можно перейти и к главным действующим лицам "клуба тунеядцев" - к "группенфюреру" и "патриарху".

Начинается фельетон весьма экспрессивно. Бурная схватка за власть завершилась. Здорово! Непонятно только, кто же с кем сражался и за какие привилегии, - за право первым попасть в тюрьму? Но не будем придираться к "мелочам". Обратимся к главному: "В клубе двенадцати тунеядцев... выявлен наконец группенфюрер. Он же президент клуба. Им стал 52-летний член-корреспондент Академии наук Армянской ССР Юрий Орлов...". Благодарим за сообщение. Нам особенно приятно было узнать, что нами, т. е. Группой содействия выполнению Хельсинкских соглашений руководил не "некий Орлов", как об этом заявляло ТАСС, а член-корреспондент Академии наук Армянской ССР Юрий Федорович Орлов.

Совершенно невразумительного лепета фельетониста о "правосознании", этических и социально-экономических взглядах Ю. Орлова мы касаться не будем. Поскольку это написано тем бюрократическим слогом, который применяют, когда хотят "осудить чью-то мысль или книгу, не дав читателю ни малейшего представления о ней" (Л. Чуковская). Так что, кто хочет ознакомиться со взглядами Юрия Федоровича Орлова, пусть делает это по его собственным произведениям и не прибегает к помощи таких толкователей, как В. Сергеев. Я, конечно, имею в виду только высказывания самого Юрия Федоровича, а не те "научные открытия", которые попутно совершает В. Сергеев, критикуя Орлова. Он, например, очень твердо и решительно поставил знак равенства между частной собственностью и капитализмом. Кто утверждает, что марксизм-ленинзм как наука не развивается, жестоко посрамлен "открытием" В. Сергеева. (Видимо, в соавторстве с КГБ.)

В. Сергеев все знает очень точно. Например, то, что "финансовая подкормка двенадцати воинствующих бездельников осуществляется издалека - из банковских подвалов Манхеттена и Сити... Учитывая это, ученый муж около трех лет назад по собственной инициативе бросил науку, дабы без остатка "отдаться политике" или, иными словами, прильнуть к золотым сосцам Манхеттена и Сити. "Армянская Академия наук безуспешно пыталась вернуть блудного сына в свой Физический институт в Ереване, но беглый физик не откликнулся на зов".

Но здесь информированность фельетониста оказалась не на уровне. Не было драматической истории о блудном сыне. Юрия Орлова просто уволили из академического научного института в Москве, а не в Ереване, и с тех пор милиция начала заботиться о его трудоустройстве... в сторожа или на другую столь же высоко научную работу. Дело дошло до этого, разумеется, не сразу.

Юрий Орлов прошел сложный путь борьбы и творчества. 1956 год. 20-й съезд. Юрий Орлов - тогда член КПСС, молодой кандидат наук - работает в Институте физики в Москве. На партийном собрании Института, посвященном обсуждению доклада Н.С. Хрущева на XX съезде, он произносит убедительную, строго аргументированную речь, направленную против соучастников сталинских преступлений. В резолюции, направленной в ЦК КПСС, собрание потребовало привлечь этих преступников к ответу. ЦК КПСС увидел в этом угрозу стабильности центрального руководства и распустил парторганизацию Института, назначив перерегистрацию членов партии.

Наиболее активные участники собрания не были

перерегистрированы и выбыли из партии, в их числе и Орлов, а несколько человек, среди них тоже Орлов, были отчислены из науки. За них, особенно за Орлова, вступился Курчатов. Он говорил, что такие, как Орлов, будущее науки, и грозился сам уйти из науки," если те будут отчислены. Н.С.Хрущев вынужден был посчитаться с Курчатовым, но поставил обязательным условием, что их отправят для работы на периферию. Ю. Орлов был направлен в Ереван.

Положение "штрафника", в каковом оказался Ю. Орлов, в нашей стране известно: придирки на каждом шагу, тормоз в научной работе, работа потруднее и т. п. Несмотря на это, Юрий Федорович совершает головокружительную научную карьеру: защита докторской диссертации, избрание членом-корреспондентом Академии наук Армянской ССР и через 10 лет (1966 г.) - приглашение в Москву в Институт, из которого был изгнан. Даже непосвященному человеку ясно, что такое могло произойти лишь с очень талантливым и трудолюбивым ученым. Курчатов не ошибался. Ю. Орлов действительно оказался ученым, совершившим неоценимый вклад в науку.

И вот снова работа в Москве, где общественное движение не только не угасло после 1956 года, но развилось. Явление Солженицына, а затем и Сахарова придало этому движению международное звучание. Втянулся в это движение и Юрий Федорович Орлов. За участие в этом движении его и уволили из Института. Уволили и до сих пор не допускают к научной работе. Но не таков Юрий Федорович, чтобы склониться перед произволом. "Настоящего ученого от науки отлучить невозможно", - говорит он. И действием утверждает это.

Он ведет теоретические исследования. Пишет научные статьи, посылает их для публикации в академических изданиях. Не публикуют - отправляет в зарубежные издания. И проводит научные семинары, на которых встречается со своими учениками и научными соратниками, чтобы обсудить важные научные вопросы. Все его друзья знали, что четверг - день семинара - для него "святой день". Никто из нас не покушался на этот день.

Юрий Федорович, уволенный из научного института, вел напряженнейшую научную работу. А еще ведь и хлеб зарабатывать надо. Только для лжецов Сергеевых золотой поток течет из Манхеттена и Сити, а нам, грешным, самим деньги добывать надо. И Юрий Федорович в дополнение к своей большой научной и общественной работе нагружается уроками.

Вот таков этот "тунеядец", "группенфюрер", "надежно упакованный" сейчас в Лефортовской тюрьме КГБ. Ну и, наконец, о "патриархе" Группы, каковым, по утверждению фельетона, является "69-летний Петр Григоренко".

Читатель, наверное, удивлен. Как же это 69-летний человек может быть причислен к неработающим бездельникам? Ведь в таком возрасте вроде бы и по закону можно не работать. Невольно возникает вопрос: а может быть, это с ним говорят таким языком потому, что он никогда не работал, всю жизнь провел в праздном безделии? Разберемся с этим. А пока зададимся двумя вопросами.

Если вы слышите, что кто-то сделал предметом своего зубоскальства психическое заболевание человека, как вы назовете этого зубоскала? Наверное, и "подонок" для него будет слишком лестным именем? Ну, а если вы знаете, что зубоскалят, привлекая "бородатые" анекдоты о Наполеоне и Македонском, над человеком, который, будучи психически полноценным, после полутора лет следственной тюрьмы был насильственно упрятан в тюремную психиатричку и 5 лет содержался в ней в одиночном заключении, то сумеете ли вы найти имя таким зубоскалам? Я лично подобрать не могу. А ведь есть, оказывается, такие люди, и им даже трибуну всероссийскую предоставляют. Значит, определение для них крайне необходимо. А может, и управа на них нужна? Хотя бы в виде презрения всенародного?