Наши космические пути
Шрифт:
В новогоднем номере «Красная звезда» появляется деталь снимка, выделившая самое интересное, — рядом с Жуковским сидит Циолковский. В коротком комментарии Шавров рассказывает читателям газеты все то, о чем вы уже прочитали выше. Как будто бы подведен итог. И точка действительно была бы поставлена, если бы исследователь сложил руки и отказался от дальнейших попыток проникнуть в глубь ушедших событий. Работа вступила в новую фазу и (тут случилось неожиданное) опрокинула первоначальное толкование, достоверность которого не вызвала ни малейших сомнений у большой группы весьма эрудированных специалистов...
Целью второго этапа работы было опознание остальных
С интересом рассматривал Николаев старую фотографию. И вскоре Шавров понял, что показал ему снимок не зря. Буквально через несколько минут, не отрывая лупы от снимка, Николаев сказал:
— Это Юрий Николаевич Герман... А это Борис Васильевич Голубов.
Еще несколько минут, и вдруг неожиданная реплика:
— А почему же у Германа один просвет? Ведь он в 1914 году был уже подполковником, а один просвет это чин не выше капитана...
В самом деле, почему? Шаврову пришлось перебрать много вариантов ответа, прежде чем сказать самому себе — произошла ошибка, фотография была сделана значительно раньше 1914 года. Но когда? Подсчитав сроки производства офицеров в следующий чин, от капитана до подполковника, Шавров пришел к заключению, что более вероятная дата снимка 1903-1905 годы.
Однако не шаткое ли доказательство даты просвет на погоне? На первый взгляд оно не из веских, но можно ли пренебрегать свидетельствами современника?
И тогда исследование вступило в новую фазу. По авиационной хронологии нужно было разобраться, происходили ли в ту пору какие-либо события, «которые смогли бы собрать вместе столько видных специалистов воздухоплавания? Где же могли встретиться Жуковский и Циолковский?
Оружием историка стали старые журналы. В одном из них — «Известия Общества любителей естествознания при Московском университете» — указывалось, что Н. Е. Жуковский сообщил отделению физических наук Общества любителей естествознания... о Международном съезде воздухоплавателей, бывшем в Петербурге, в августе месяце текущего года; сообщение демонстрировалось рядом фотографий, снятых с натуры...»
Международный съезд воздухоплавателей в 1904 году — событие немаловажное. О нем не мог не написать журнал «Воздухоплаватель», и вот этот журнал в руках у Шаврова. Легко представить себе его удивление, когда на странице 27 девятого номера этого журнала за 1904 год (его редактором, к слову сказать, вскоре стал Ю. Н. Герман, которого опознал на снимке Николаев) он увидел тот самый снимок, который показали ему работники ленинградского архива. Это было очень неожиданно, но зато весьма доказательно. Это уже не просвет на погонах, а факт более весомый. Мало того, точно указывалась дата снимка — 18 августа 1904 года — и причина, по которой он был сделан: снялись на память, в связи с отъездом А. М. Кованько на Дальний Восток.
«Позвольте, — вправе спросить читатель. — Так почему же понадобилось идти столь кружным путем к фотографии, лежавшей в хранилищах библиотеки и, следовательно, доступной любому? Почему же не удалось раньше узнать о том, что Жуковский и Циолковский фигурировали на одном снимке?» Вопрос законный, а ответ предельно прост: при публикации в журнале фотография была сильно уменьшена, так что просто невозможно
Итак, установлен новый факт, еще более интересный, чем первый. Теперь мы не только можем видеть Жуковского и Циолковского снятых вместе. Мы знаем, что Циолковский принимал в августе 1904 года участие в работе Международной воздухоплавательной комиссии. А об этом нигде не написано ни строчки. Таким образом, один факт привел к установлению другого, еще более интересного.
И все-таки точку нельзя еще поставить. Многое остается неизвестным. Был ли приезд на это собрание единственной причиной, побудившей Циолковского покинуть Калугу? Думается, что нет, так как вскоре журнал «Воздухоплаватель» начал публиковать большой труд Циолковского «Аэростат и аэроплан», печатавшийся в нем до 1908 года. Нельзя не отметить и другого — председателем организационного комитета, готовившего эту международную конференцию воздухоплавателей, был академик М. А. Рыкачев. А ведь именно Рыкачев давал заключение по большому исследованию Циолковского, заложившему в нашей стране основы экспериментальной аэродинамики. Не он ли пригласил на этот съезд скромного калужского учителя?
Одним словом, гипотез можно выдвинуть много. Предполагать, разумеется, гораздо легче, чем доказывать. И сейчас трудно еще сказать, к чему приведет следствие, которое так упорно ведет Вадим Борисович Шавров. Это следствие еще не окончено, как не окончены и многие другие розыски, пополняющие наши представления о человеке, которым интересуется весь мир.
Эстафета поколений
За три года до столетия со дня рождения Константина Эдуардовича в сентябре 1954 года Президиум Академии наук СССР принял постановление № 532. Когданибудь историки звездоплавания с величайшим уважением будут рассматривать этот короткий, академически суховатый документ. Постановлением № 532 штаб советской науки учредил медаль имени К. Э. Циолковского для того, чтобы награждать советских и иностранных ученых за выдающиеся работы в области межпланетных сообщений.
Межпланетных! Я подчеркиваю это слово, так как в те дни, когда принималось постановление о медали Циолковского, еще ни одно земное тело не достигло даже первой космической скорости,
В Положении о медали — несколько пунктов. Мы узнаем: присуждать ее можно один раз в три года. Кандидатов на награждение отбирает Комиссия по межпланетным сообщениям Академии наук СССР. Присуждение ее, если найдется достойный, происходит в день рождения Константина Эдуардовича — 17 сентября.
Однако в 1961 году это правило было нарушено дважды. И все же думаю, что даже самый закоренелый формалист не упрекнет Академию наук в том, что присуждение медали состоялось не в сентябре, а в апреле и августе. Все равно в эти дни Циолковский был именинником.
Медаль присуждается «за оригинальные работы, имеющие крупное значение для развития астронавтики». Соискатели — Юрий Гагарин и Герман Титов вполне удовлетворяли высоким требованиям Академии наук. Их полет — это поистине оригинальная работа, не имеющая даже отдаленного прецедента в истории человечества.
Красива и символична эта медаль. Украшенная профилем и автографом Циолковского, она содержит надпись: «За выдающиеся работы в области межпланетных сообщений».
Вчитываясь в эти слова, видишь космопорты, воздвигнутые на планетах солнечной системы, представляешь себе грандиозные космические корабли, управляемые людьми самой молодой в мире профессии — летчиками-космонавтами.