Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Месяца хватило, чтобы осознать какая роль предназначена для Оливии в его жизни. И эта роль не имела ничего общего с похотью и сексом между рейсами. Теперь он четко знал— именно Оливия Паркер станет его женой и родит ему детей. Пятерых… Они станут врачами, инженерами или пилотами. Не важно. Это будут их дети.
— Мужчина, который будет рядом с ней, должен обладать чертовски сильным характером, — произнес Марк, одевая черные очки. Солнце заглянуло в кабину, ослепляя пилотов.
После приземления на родную полосу Дубая, проводив пассажиров
— Не задерживайся! — Крикнула Келси, беря свой чемодан и покидая самолет.
Взяв в руки огромную корзину, Оливия еще раз улыбнулась, несколько секунд рассматривая цветы. Такое разнообразие орхидей она видела впервые, они все были прекрасны, но в жизни всегда есть лучше прекрасного. Здесь это голубой цветок. Он один, как небо и ему одиноко, как ей.
Девушка шла вдоль кресел, шаг за шагом сокращая расстояние 72 метра до выхода, слегка улыбаясь, любуясь цветами:
— Отличный рейс, — прошептала она им и внезапно во что — то уперлась. Она медленно перевела испуганный взгляд, встречаясь с коричневыми, как латте, глазами Даниэля.
Расстояние в два метра уменьшилось до длинна корзины с цветами, которая разделяла их друг от друга.
Глава 53
Облака затягивали вечернее небо, закрывая яркий месяц и погружая Дубай в темноту. Город готовился принять шторм и ветер каждую минуту становился сильнее, заставляя Даниэля нервничать. Дождь в Дубае приходит на несколько дней в год, от него отвыкаешь и когда ударяются первые крупные капли, приходиться привыкать снова.
— Я люблю дождь, — задумчиво произнесла Оливия, смотря в окно, обхватив ладонями чашку с горячим чаем, — люблю сидеть дома и наблюдать, как образуются лужи на асфальте. Я люблю слушать песню дождя от медленного начала нескольких капель до потоков ручьев, льющихся с крыш. Эта музыка прекрасна.
Она любит дождь, потому что он терпеть его не может. Она слышит музыку, а он видит лишь скользкую посадочную полосу.
— Я никогда не сомневался в этом, — произнес Даниэль, оторвав взгляд от монитора ноутбука. Он лежал на диване, изредка наблюдая за девушкой, взгляд которой был прикован к окну. Он улыбнулся, видя, как она вздрогнула от вспышки яркого света молнии и поежилась от глухого грохота.
Захотелось подняться с дивана, подойти к ней и прижать к себе, как маленького котенка. Но девушка опередила его, ложась рядом и смотря на экран на метеокарту:
— Все плохо?
— Все слишком хорошо, чтобы быть плохо, — он захлопнул его, не желая расстраивать ее.
Слыша звон тяжелых капель по крыше, Оливия прижалась к нему, закрывая глаза. Музыка дождя успокаивала и манила в сон, но порывы ветра, заставляющие пальмы шуршать,
— В этом доме звуки другие, чем в моей квартире, не приглушенные большим городом и толстыми стенами.
Даниэль прижал ее к себе сильнее, рукой касаясь шелковых волос:
— Ты знаешь, что предложение о твоем переезде ко мне еще в силе. Чего ты тянешь?
Оливия вздохнула, мысленно считая, какое по счету это предложение за три месяца. Она всегда отказывалась от него, находя много веских причин, но понимая, что находиться в этом доме чаще, чем в своей маленькой комнате с большой кроватью. Причины— это всего лишь повод, как шлагбаум, мешающий сделать шаг вперед.
— А если кто — нибудь узнает? — Вновь грохот за окном заставили ее поежиться, — это большой риск.
Даниэль улыбнулся, наклоняясь к ее лицу:
— После рейса ты едешь домой, только для того что бы переодеться и встретиться с Мел, перед рейсом ты поступаешь так же. Все остальное время, Ливи, ты живешь здесь и это большая его часть на земле. За три месяца, как ты заметила, ко мне никто не пришел. Никому нет дела до меня и тебя. Все заняты своей жизнью.
Он был прав, и эта правда озадачила Оливию, она теряла много времени находясь в дороге. За это время она могла приготовить ужин на двоих или прогуляться по пляжу с Даниэлем, толкая его в воду, или сидеть возле бассейна, наблюдая, как он жарит мясо на мангале. Они могли провести все это время вместе, но она тратила его на дорогу, стоя в длинных пробках, слушая сигналы нервных водителей.
Даниэль губами коснулся кожи на ее щеке, подталкивая ее к положительному ответу. Это не был приказ, он просил нежно и ласково.
— Хорошо, — прошептала Оливия, — ты опять победил. Завтра перед рейсом я поговорю с Мел и постараюсь ей объяснить…
— Ура, — теперь прошептал Даниэль, перебивая ее, — после рейса я помогу тебе с переездом.
— Но это ничего не значит, — она рукой слегка оттолкнула его от себя, — я это делаю, чтобы сэкономить мое время.
— Конечно, — кивнул он, — ты можешь жить в комнате для гостей.
Оливия улыбнулась на его шутку, все еще боясь последствий своего решения. Они по-прежнему прятали свою связь в небе за маской безразличия к друг другу. Это стало просто, превратившись в привычку. Но один факт заставлял размышлять чаще— на земле, как рефлекс, ее притягивало к этому мужчине магнитом. Он плюс, она минус. Но чем больше проходило времени, тем сильнее она ощущала крепкую связь, которая не поддавалась разрыву. Хотелось навсегда избавиться от нее, но Оливия с грустью понимала, что слишком слаба сделать это.
Иногда Даниэль мог часами молчать, уставившись в монитор ноутбука, читать литературу про закрылки, элероны и шасси. Он мог уйти с головой в кипу бумаг, лежащих на его столе или обсуждать по телефону летные графики с начальством. Оливия молча готовила кофе и ставила чашку перед ним, рукой смахивая на пол документы ИКАО и видя, как поднимаются уголки его губ, растягиваясь в улыбке. Она брала его за руку и, смеясь, тянула за собой на горячий песок пляжа. Их маленький рай на земле — всего лишь несколько метров казались километрами свободы.