Наши крылья растут вместе
Шрифт:
— Эй, может быть мы поменяемся в этот раз? — Возмутился Марк, убирая карты в сторону и освобождая столик, — а то я скоро начну кудахтать, как курица.
Оливия улыбнулась и отдала ему поднос со словами:
— Говядина, Марк.
— Надеюсь, ты не начнешь мычать. — Произнес Даниэль, открывая касалетку с едой и от вкусного запаха понимая, как голоден.
— Кофе я принесу чуть позже, — Оливия посмотрела вперед перед собой, видя лишь голубые просторы и разбросанные перья внизу. Красиво. Они летели вперед на темную линию горизонта, но она никогда не приблизиться к ним.
Легких полет, без гроз
— Красиво и спокойно, — теперь она встретилась со взглядом темных глаз капитана, и он последовал ее примеру смотря вдаль и забыв про еду:
— Если море без волн, это не значит, что можно расслабиться.
Марк, кивая, согласился с ним, не отрываясь от еды. Он тысячи раз видел эту картину.
— Сколько нам осталось лететь? — Ей не хотелось уходить от сюда.
— Еще два часа…
— Как долго…
— Но уже меньше чем было, — Даниэль подмигнул ей, улыбнувшись, точно зная, что Марк не видит кроме еды ничего.
Оливия ушла, чтобы принести им кофе. Затем отдых и разговоры стюардесс на кухне про следующий рейс:
— Это будет Рим, — Келси налила себе чая и сделала глоток, — завтра в ночь.
Оливия улыбнулась…Рим… Сколько памятных городов за пару дней. Каждый особенный ее памяти. Рим— это память о ее родителях. Именно там начались их отношения и именно там впервые Оливия оказалась в сильных руках Даниэля. Теперь Рим— это слово, полное воспоминаний о той ночи. Прошло столько времени… почти год, а кажется, как минутное мгновение.
В последнее время Оливия перестала узнавать себя, она перестала быть бойкой, целеустремленной и сильной, теперь она была тенью в этом экипаже, отношения с Даниэлем сделали ее слабой. Теперь она молчала больше, чем говорила, стараясь, оставаться в тени незамеченной. Она единственная из всех, кто в минуты отдыха на высоте не говорила о себе ничего. Никто не мог проникнуть в ее жизнь. Теперь ее личная жизнь стала запретом для всех. За последние три месяца она перестала перечить своему капитану на людях. Они просто делали вид, что «их» не существует. Молча игнорируя друг друга.
Теперь записка Мел заставила задуматься о многом и это «многое» Оливию пугало. Пожалуй, она отложит эти мысли на потом, еще не время, она не хотела думать об этом так скоро.
— Уважаемые Леди и Джентльмены, говорит капитан Даниэль Фернандес Торрес, мы приступили к снижению и через 20 минут совершим посадку в международном аэропорту Дубая. Вас ожидает теплая погода, температура +28 и небольшая облачность. Для пассажиров, летящих стыковочным рейсом, для уточнения ваших дальнейших действий советую обратиться к нашим бортпроводникам или на стойку информации в аэропорту. Спасибо большое, что выбрали нашу авиакомпанию и желаю вам отличного отдыха в самом красивом городе Аравийского полуострова Дубае.
Оливия ощутила снижение самолета, проходя по салону и смотря на готовность пассажиров к посадке. Еще немного и этот самый голос будет шептать ей на ухо нежные слова, будоража шелком все ее нервные окончания. Она будет смеяться и отталкивать его. Но его поцелуй заставит ее замереть. Она ждала это, проверяя багажные отсеки и поднятые спинки кресел.
— Экипажу приготовиться к посадке, — снова его голос заставил еще раз оглянуться на людей и сесть на свое место, пристегиваясь ремнями безопасности. Ее работа почти закончена, осталась малая ее часть — распрощаться с пассажирами и проверить салон. Но сейчас, есть несколько минут, чтобы расслабленно наблюдать за посадкой, самой ее любимой частью полета. Она посмотрела в окно, видя лишь пушистые облака. Самолет тонул в них, пытаясь выбраться из этого плена и через пару минут, он освободился, оставляя их сверху. Земля все ближе, уже видны маленькие светлые домики. Она тысячи раз видела эту картину, но каждый раз любуясь, как в первый.
В кабине пилоты занимались подготовкой к посадке, связываясь с диспетчером:
— "Посадка", приветствую, это "Arabia Airline" 2–1–6,— произнес в микрофон Марк, сегодня он следит за приборами, помогая Даниэлю с посадкой, — прошу разрешение на посадку.
— ""Arabia Airline" 2–1–6, посадку разрешаю. Ожидаем ваш заход на полосу 12 левую.
— Посадку разрешили. Полоса 12 левая, — повторил Марк и тут же обернулся к Даниэлю:
— Надо замедлиться.
— Да, закрылки на 1.
Марк перевел рычаг на одно деление ниже:
— Скорость 180, закрылки положение 1.
— Отключаю автопилот, — произнес Даниэль и сразу раздался мелодичный сигнал, — левее 040 градусов. Закрылки положение 2.
— Скорость 160, — подтвердил Марк.
— Хорошая скорость, — Даниэль положил руку на РУДы, слегка потянув вниз, замедляя силу двигателей.
Он посмотрел в окно, визуально определяя их положение. Все те же дома, все та же дорога, всегда одна высота. Он уже отчетливо видит огни взлетной полосы:
— Выпускай шасси.
Марк дотянулся до рычага выпуска шасси, опуская его до отказа вниз, видя над рычагом, как постепенно загораются зеленые лампы задних стоек шасси.
— Закрылки полностью…
Но голос Даниэля перебил голос техники:
— Триста…двести…
Отчет шел, они уже подлетали к полосе, видя мерцание ламп, встречающих их. Но внезапный звук на весь кокпит, как сигнал бедствия, парализовал слух и заставил вздрогнуть обоих пилотов:
— Что за дьявол? — Вскрикнул Марк, рукой упираясь в панель перед ним и отчетливо видя мигающую красную лампу передней стойки шасси.
— Шасси! — крикнул Даниэль, рефлекторно рукой отклоняя РУДы от себя и увеличивая мощность двигателей, поднимая самолет обратно в воздух.
Глава 55
С каждой секундой карта Дубая превращалась в узнаваемый город, уже отчетливо видны окна многоэтажных домов, с бликами солнца, уже близко машины, несущиеся по главной дороге. Оливия ее прекрасна знала, она являлась последней перед аэропортом. Но минуя дорогу, девушка ощутила давление сверху и резкий рев двигателей, как миллионы пчел, заложил уши. Что — то пошло ни так и самолет перешел из состояния посадки в набор высоты. Она прильнула к окну, всматриваясь на взлетную полосу, не веря глазам: они летели над ней, не касаясь ее и плавно поднимаясь обратно в воздух. Даниэль уходил на второй круг… и осознавая это, холодок пошел по коже, заставляя выдохнуть последний воздух из легких. Она перевела взгляд на пассажиров, видя их встречные удивленные глаза: