Наши крылья растут вместе

Шерри Ана

Инструкторы ушли, закрыв плотно двери и Марк громко произнес:

— Аэронавигационные огни? Глиссадные огни? Ты шутишь? Откуда ей знать о них. Она стюардесса, а не пилот.

— Не переживай за нее Марк, — все так же спокойно отвечал Даниэль, — она же ответила, а это свидетельствует о том, что она прекрасно знала ответ. Оливия ни так глупа. Скорее я бы сказал: она умна. Но ее характер портит всю картину.

Марк недовольно покачал головой:

— Когда вы начнете ладить друг с другом?

— Когда закат станет рассветом.

Марк усмехнулся, не поняв ни слова и махнув рукой, вышел из кабинета. Пришло время отдышаться, и Даниэль вздохнул полной грудью, слегка нахмурившись. Идея закидать Оливию

вопросами возникла, как внезапный ветер у взлетной полосы. Он еще не придумал, как выпутаться из этого шторма. Он видел гнев в ее глазах, он знал, что перегибает палку, но зато перестраховал их отношения и это стало плюсом.

Он так же быстро вышел из кабинета, как задавал вопросы, думая лишь о том, что сейчас ему необходимо найти Оливию. Все произошло слишком быстро. Его мысли бежали на шаг впереди от него. Идя по длинному коридору в полном одиночестве, он подбирал нужные слова себе в оправдание, перебирал сотни фраз. Но каждая его фраза отталкивалась, как град об асфальт, создавая грохот. Остановившись, он вытащил телефон из кармана пиджака и позвонил Оливии. Она не возьмет трубку, он знал это, надеясь на обратное. Ответная мелодия заиграла за дверью рядом с которой он стоял и тут же прекратилась. Девушка отключила телефон, но теперь выдав себя. Обида не позволила ей убежать дальше женского туалета. Она еще здесь. Она в здании, и она находиться от него через дверь. Этот этап для Даниэля оказался простым. Дверь в дамский туалет ни стала преградой, он толкнул ее плечом, лишь только взглянув на вывеску сверху.

— Какого черта! — Воскликнула она, зажимая в пальцах белую салфетку. Ее покрасневшие глаза — это следствие обиды на него. Салфетка — лишь утешение в данную минуту. Она откинула бумагу в мусор, устремив взгляд на своего капитана, — что это было?

Даниэль оглянулся по сторонам, пытаясь определить одна ли она.

— Я одна, — она как будто прочитала его мысли и после ее слов, он расслабился, — можешь начинать говорить, я даже выслушаю тебя.

Она сложила руки на груди, гордо подняв голову. Еще несколько секунд назад она промакивала слезы белой салфеткой, а теперь слегка прищуренные голубые глаза с долей ехидства пристально наблюдают за ним, ожидая ответа.

— У нас родятся очень умные дети, — произнес Даниэль, понимая, что в сотне подготовленных фраз не было этой.

Она опустила руки, резко сделав шаг назад, как спасение бегством, но уперлась в раковину. Ее глаза округлились, став голубыми большими озерами. Девушка ошарашенно смотрела на человека, который не переставал удивлять ее. Теперь ни капли ехидства:

— Какие дети? — Это все что она могла выдавить из себя, даже не представляя эту картину.

— Наши, — Даниэль улыбнулся, понимая, что он побеждал шторм:

Оливия приоткрыла рот, но слов не было. Может ее рассудок так же помутнел, как у мужчины, стоящего напротив? Хотелось утопиться в раковине и оставить это без комментария. Но молчать долго она не смогла:

— Ты делаешь мне предложение?

Эти слова теперь резанули слух Даниэля, и он нахмурился, не долго обдумывая их:

— Наверно.

— Ты делаешь мне предложение? — Вскрикнула она, — ты делаешь мне предложение в туалете!

— Туалет — это нормальная среда для пилотов и стюардесс. Я думаю Шон сделал предложение Дженнет тоже в туалете, больше просто негде.

— Шон сделал предложение Дженнет в ресторане с кольцом и цветами.

— Ты хочешь кольцо и цветы?

— Я хочу, чтобы ты больше никогда не говорил об этом! — Крикнула она целое предложение, сама, удивившись своим силам. — Что с тобой сегодня? Чувствую здесь не обошлось без участия моей мамы.

— Нет, она здесь ни при чем, — Даниэль сделал шаг навстречу Оливии, загоняя ее в ловушку.

Раковина сильнее уперлась ей в спину,

причиняя боль. В мыслях Оливии возникло видение: она ступает по твердой земле, потеряв работу, но зато женой Даниэля Фернандеса Торреса. Его жена— это девушка, ждущая его на земле, в его большом доме на берегу Персидского залива. Она должна готовить еду и встречать своего мужа с горячим яблочным пирогом. Она должна жить в его доме чаще одна, чем с ним, постоянно смотря на небо. Он всегда будет в рейсах. А она… она не создана жить на земле ни для кого. Она рождена летать и жить в облаках. Она не имеет право уйти с пути, на который так тяжело взбиралась. И она никогда не выйдет замуж за капитана.

— Убери от меня руки, — выкрикнула Оливия, вырываясь из его объятий и преодолевая путь к двери, — никогда больше не говори об этом. Слышишь! Никогда.

Потянув ручку на себя, уже почти открыв дверь, девушка остановилась:

— Кажется, я поняла твою игру, Даниэль. Ты решил избавиться от меня в своем экипаже. И если попытка завалить меня на экзамене не удалась, ты решил пойти другим путем, — она обернулась к нему, встречаясь с ним взглядами, — сделать своей женой, что бы меня уволили из "Arabia airline". Но этого никогда не будет. Я не подчиняюсь твоим правилам, я живу по своим. И нет, я не выйду за тебя замуж, в моей жизни уже хватило капитана — отца и все детство я жила по приказам. Капитан — муж — это слишком. Я не собираюсь оставшуюся жизнь провести в твоем подчинении. И помни, я была в твоем экипаже, и я там буду, хочешь ты этого или нет, но тебе придется меня терпеть.

Столько сказанных слов не вмешались в его голову сразу. Каждое слово— яд Оливии Паркер, которые сыпались из нее, как из самой ядовитой змеи в мире. Нет, он не понимал эту девушку. Его мозг с трудом переваривал весь негатив, что она только что прокричала. Обидно… Впервые девушка отказала ему… Но он сделал предложение впервые, пусть так сумбурно и скомкано. Еще десять минут назад, он даже не думал об этом. Но сейчас жалея, что вообще нашел ее в своей жизни.

Ее слов вполне хватило, чтобы сказать:

— Не приближайся ко мне ближе чем на два метра. Я не хочу проблем на работе. Наши отношения не могут продолжаться вечно, с этой минуты им пришел конец.

Он произнес это отчеканивая каждое слово, как умелый мастер. Лучше рубить сразу, пока ни так больно.

— Хорошо. Это будет нашим новым правилом, — произнесла она и вышла в коридор.

Каждая секунда может поменять жизнь, развернув ее на сто восемьдесят градусов. Каждое произнесенное слово может поменять планы на столько, что мозг не поспеет за происходящим. Еще час назад Оливия должна была поехать к Даниэлю, наслаждаясь песчаным берегом, морским бризом и объятиями этого мужчины. Но сейчас она зашла в свою квартиру, кинула сумку на пол и не раздеваясь села на диван, смотря в одну точку. Пустой взгляд, безжизненный, лишенный огня. Она закрыл руками лицо, пытаясь остаться в темноте и ощущая влагу на них. Частое дыхание, заставляло чувствовать ком внутри. Не понятно где — в ее теле или душе, но она боролась с ним, пытаясь дышать глубоко и ровно. Это получалось плохо, прерывистое дыхание спазмами перекрывало ей путь к воздуху, заставляя его хватать ртом.

— Господи, Оливия, что с тобой?

Голос Мел и ее руки коснулись девушки. От испуга Оливия вскрикнула и открыла лицо, смотря на подругу. Она совсем забыла, что Мелани дома.

— Боже мой! — Произнесла та, садясь рядом и не отрываясь большими глазами смотря на Оливию. От этого взгляда девушка мысленно представила эту картину со стороны, — ты не сдала экзамен? Как Даниэль мог допустить такое? Можно пересдать? Не переживай, я уверенна, что он уладит этот вопрос.

Мелани говорила слишком быстро, рисуя все выходы из несуществующей ситуации. Она не знает, что случилось, но уже придумала план.