Наши люди в Шанхае
Шрифт:
Я же при воспоминании о докладе вконец потеряла самообладание.
Немного поработать. Ничего себе «немного»! Я ведь даже толком прочитать доклад не удосужилась.
Все дела, дела, дела… В брачном агентстве, дома, на даче…
Одних продуктов только закупила и перетаскала на себе целую тонну, наверное. Не меньше!
А что вы хотите? Славе с мальчиками пить, есть без меня надо? Надо!
И на дачу продукты мы возим из Питера. Наши бабушки местным лавочникам не доверяют.
Обрекать мужа на хождение по магазинам и давать ему тем самым еще один повод для упреков в свой адрес, я не хотела, поэтому забила продуктами все три холодильника до отказа.
К
Это, знаете ли, все не так просто. Один лишний бантик на блузке, и вот уже в глазах мирового психотерапевтического сообщества ты выглядишь не серьезным ученым, а легкомысленной особой.
Вот и получилось, что на сам доклад времени у меня не хватило. Единственное, что успела сделать, — это распечатать его крупным шрифтом. На дискете, что дал мне Алсуфьев, был четырнадцатый кегль, а я переделала на двадцать четвертый.
Количество печатных страниц, конечно, значительно увеличилось. Доклад получился, прямо скажем, неподъемный, и это не слишком удобно. Ну, да ничего страшного, переживу.
Зато теперь я смогу прочитать его без очков.
Должна признаться, очки меня не красят. А если уж быть до конца честной, в очках я смахиваю на озабоченную мартышку. Самую малость. Чуть-чуть. Но отдаленное сходство все-таки есть!
Мне это надо? Нет! Поэтому я предпочла неподъемный доклад.
Что поделаешь, если жизнь устроена так, что из двух зол нам всегда приходится выбирать меньшее.
Нет, это невозможно! Зачем я согласилась на эту аферу?
Идиотка несчастная!
Это же авантюра чистой воды.
Доклад по клинической психологии! Неизвестная, совершенно непонятная мне область знаний, в которой я ни ухом, ни рылом… Ни в зуб ногой… Вообще ничего, ничегошеньки не понимаю, не понимала, и не буду понимать никогда, хоть вы меня стреляйте.
Чужой, малознакомый язык. Да, именно малознакомый! Будем смотреть правде в глаза.
Последний раз я читала книгу на английском, когда работала в Публичке.
А разговаривала… Кошмар какой! Я вообще затрудняюсь вспомнить при каких обстоятельствах, с кем и когда говорила по-английски. Те несколько расхожих фраз, которыми пользуешься в зарубежных поездках, в данном случае меня не спасут.
Кому нужны мои примитивные «How much?» и «Tell me please…?»
Благими намерениями вымощена дорога в ад.
Соглашаясь на предложение Сергея, я была уверена, что успею подготовиться. Ведь у меня было в запасе семь дней. Семь! Это целая неделя!
Господь за неделю сотворил мир.
А тут какой-то доклад. Я предполагала, что за оставшуюся неделю успею выучить этот доклад наизусть. Причем на двух языках сразу. На русском и на английском!
Благими намерениями…
Может, мне лучше уйти? Прямо сейчас. Развернуться и молча выйти. Пока муж не уехал.
Слава поймет. Он привык к моим выкрутасам.
Сядем с ним вместе в машину, приедем домой. Я приготовлю ужин: салат, котлетки, пиво холодное… Скоро уже сериал начнется.
Господи, господи, господи… Что я делаю?! Ну, куда? Куда я иду?! Зачем?! Это же паспортный контроль. Граница!
Вот перешагну сейчас через желтую черту, зайду в стеклянную будочку, и…
— Здравствуйте, — прошептала я помертвевшими губами пограничнику.
— Счастливого пути.
— Спасибо. До свидания.
Все! Назад дороги нет!
И зачем только я согласилась ехать в этот Китай.
Ну и что ж такого, что ничего не помню. Можно было бы китайские фотографии в семейном альбоме посмотреть, книги о Китае почитать, глядишь, что-нибудь и припомнила бы.
На свете есть множество стран, в которых я вообще никогда не была. Вспоминай не вспоминай, вспомнить нечего. Англия, Бельгия, Греция… И все они тут, под боком, в старой доброй Европе.
Такую даль лететь в этот Китай! Ужас!
А тут еще Верочка со своей шпионской теорией и «мама в законе» со своими рассказами.
Всю душу мне маман Фадеевскими семейными преданиями растравила.
— Не знаю, не знаю, Наташа, — завела под вечерок свою песню свекровушка, мирно покачиваясь в гамаке. — И чего так тебя в этот Китай тянет? Не знаю. Я б на твоем месте, лучше б в Париж поехала. Или бы в Рим, например. И дешевле, и спокойнее. Медом там тебе, что ли, в этом Китае намазано? Не понимаю. Заладила как попугай, честное слово: «Китай, Китай, Китай…». А как по мне, так этот твой Китай — самое гиблое место на земле. Очень даже. Дядя Вася наш когда еще уехал в этот твой Китай, а так ведь и не вернулся. Мать ждала, ждала от него весточки, надеялась. Не дождалась. Так и умерла не повидавшись.
— Какой дядя Вася? — удивилась я и отложила в сторону тяпку, которой рыхлила землю возле кустов жасмина.
— Как это «какой дядя Вася»? — Обиженно поджала губы маман. — Наш дядя Вася. Фадеев. Василий Максимович Фадеев. Старший брат моего Николая Максимовича, царство ему небесное. Родной дядюшка Славика и Валерки. А Миша с Кириллом получаются ему уже внучатые племянники.
— Родной дядя Славы?! Наталья Васильевна, родной Славин дядюшка живет в Китае?!!
— Ну, да, — секунду поколебавшись, подтвердила свекровь, — живет.
— Я вас умоляю! Я и не знала. Вы же не говорили никогда.
— Не говорила, — тяжело вздохнула она. — А чего говорить? Я и сама мало что знаю. Знаю только, что живет он где-то в Китае. То ли в Харбине, то ли в Шанхае. Не знаю. По началу он будто бы в Харбин поехал и жил там, а потом будто бы переехал в Шанхай, и живет там. А может, и не живет. В том смысле, что нет его уже на этом свете. Не знаю. Скорее всего, что Василий Максимович уже умер. Прости, господи, мою душу грешную, спаси, сохрани и помилуй. — Размашисто, с удовольствием перекрестилась маман. — Нехорошо так говорить про живого человека, только жизнь есть жизнь. И в Китае люди умирают, а Василию уже много лет должно быть. Он ведь намного старше моего Коли. Лет двадцать у них разница, а то и все тридцать. Не знаю. И спросить теперь не у кого. Коля мой самый младший в семье был, Василий наоборот, — самый старший. У них в семье девять человек детей всего было. Когда Коля мой на свет появился, в самый что ни на есть канун революции, старшие братья уже отдельно от родителей жили. Своими домами, что называется. Василий из них был самый состоятельный. Очень даже. Бизнесом, как теперь говорят, занимался. То ли предприятие у него свое было, то ли по коммерческой части, точнее не скажу. Знаю только, что дело у него свое было. А тут революция… Великая Октябрьская социалистическая! Вася революцию не принял и подался в Китай. В эмиграцию. Туда в двадцатые годы много русских эмигрировало. От коммунизма бежали. И дворяне, и буржуазия, и интеллигенция, и офицеры разгромленной Белой армии. Наш-то Василий Максимович с красными не воевал. Упаси бог, крови на нем не было. Так, уехал просто, и все. Не захотел жить под Советской властью. Один он из всех Фадеевых уехал. Остальные все здесь остались.