Наши люди
Шрифт:
– - Расскажите что-нибудь о своих близких.
– - У меня взрослая дочь -- Елена Макарова. Я ее обожаю! Она поет, поет очень прилично. Правда, оперного голоса у нее нет, но она будет хорошей камерной певицей. Недавно я разрешила себе такую вольность: взяла ее в свой концерт. Она имела свой первый успех.
– - У вас ведь сложные отношения с дочкой?
– - Лена очень тяжело переживала мой развод -- мы с мужем развелись, когда она только окончила школу. Со мной она не захотела остаться, уехала с отцом. Страдала она очень сильно, а я -- еще больше. Разрыв продолжался три года. Ну а теперь она меня поняла и мы с ней дружим.
Развод...
– - Вы свободное время как проводите?
– - Слушаю музыку, много. Читаю, но это в основном по работе. Первое, что я стала покупать, когда, как говорится, еще штанов не было, -- это пластинки. А потом книги. Мне нужно было знать историю костюма, разные стили, эпохи. Вот книги -- это все мои дружочки, с которыми прошла моя жизнь, -- показывает она на полки.
– - Сейчас, правда, трагедия с чтением. Несколько лет назад я упала с велосипеда, повредила глаз. Пришлось делать операцию. Так что сегодня я одноглазая почти. (Смеется.) Читаю с лупой.
Еще я очень много пишу. Вот сейчас -- книгу о технике пения. Я пишу, только когда пишется, а сидеть и выдавливать из себя не могу. Потом, у меня есть всякие смешные рассказы о животных. У меня жили и черепаха, и заяц, и еж, и птицы, и собаки, и коты, и у каждого был свой характер. Я думаю, что, когда перестану петь, работа над книгами будет моим основным занятием. Хочу написать книгу о своей жизни. У меня очень много записей для нее уже заготовлено...
– - А когда не пишется, вы что делаете?
– - Гуляю по лесу. Люблю лес, в нем брожу одна, ничего и никого не боюсь. А когда поют соловьи, я могу не спать ночами -- слушаю их. Языки
– - Вы поете на разных языках. Сколько вы их знаете?
– - Свободно -- французский, итальянский. Фразы на уровне "поесть-попить" могу сказать на множестве разных языков. Пою на девяти. Я знаю много певцов, которые легко поют на языке, которого не знают. А у меня так не получается: я должна знать, о чем пою. И сама перевожу, чтоб знать.
Вы помните собаку, описанную Ильфом и Петровым, -- ту, которая умела петь по-немецки? Жаль, что я на нее не похожа: не могу петь на немецком языке. Не могу петь Вагнера. Это моя музыка -- Вагнер, но я не могу ее петь! Диета
– - Елена Васильевна, вы можете рассказать о своей диете или это секрет?
– - Вы знаете, я расположена к полноте. Мой папа был высокий, стройный, красивый и породистый дядька, а мамочка -- маленькая и полная. Они очень смешно смотрелись, как Пат и Паташон. И у меня вот все конечности папины, а вся середина -- мамина. Поэтому дважды в год сажусь на диету. Вот сейчас я толстая, но это не типично. И то уже сбросила двенадцать килограммов. В последние годы я себя запустила, потому что у меня мама болела и мне было не до того. А потом мама умерла, и тоже было не до того. Сейчас двенадцать килограммов спустила, и осталось еще десять.
– - Какая у вас, интересно, диета?
– - Очень простая: мясо, рыба, яйца, цитрусовые. И все это -- сколько хочешь, до потери сознания. Но! Все нужно есть отдельно. Не мешать ни с картошкой, ни с чем. Знаете, это хорошо и быстро помогает.
– - И пению это тоже помогает?
– - Мне очень
– - А разные физические упражнения?
– - Нет, этого я не делаю. Хотя раньше любила ходить на лыжах. И в школе, помню, выступала на соревнованиях. Платья
– - На вас смотрит весь мир, и вы, наверное, переживаете из-за туалетов?
– - Одежда... О, как мне хотелось хорошо одеться! Конечно, не всегда получалось. Помню, в Москве появились английские платья из джерси. В одном таком я пришла петь в "Метрополитен", чувствуя себя в нем чуть ли не английской королевой. Но Соломон Юрок -- он тогда только начал работать со мной -- отверг мое джерси и принес другое платье. Я была страшно оскорблена. "Это только для "Метрополитен", -- только так ему удалось меня немножко успокоить.
– - Это было ваше первое настоящее концертное платье?
– - Нет, первое мне сшил Жорж Ставропулос. Перед моим сольным выступлением в "Метрополитен". Ставропулос был большим мастером и одевал всех знаменитостей. К ним он причислил и меня. Жорж сшил мне самое прекрасное платье на свете -- из синего шифона.
Вообще же мне нравится одежда фирмы "Escada". По-моему, она хороша для больших женщин: скрывает всякие недостатки фигуры. Япония
– - Где за границей вам уютней всего?
– - В Японии! Я туда езжу каждый год, мне нравится там жить. Я там очень хорошо себя чувствую: у меня ничего не болит, даже давление не поднимается. Мне очень нравится японская кухня, я с удовольствием ем там всякие морские травки.
Я там преподаю, веду там мастер-класс. И все, что нужно сказать студентам, я перевела на японский, на котором я уже начала говорить. Сначала читала по тетради, а сейчас выучила свой текст наизусть. Студенты в восторге! Кажется, мой японский нравится им больше, чем мое пение. Каллас
– - Вы всегда очень высоко отзываетесь о Каллас. Вы ее называете mon Dieu...
– - С Каллас у меня было две встречи. Впервые я ее увидела на конкурсе Чайковского. Она сидела где-то далеко в жюри, и у меня поджилки тряслись. Не знай я, что Каллас в жюри, думаю, лучше бы пела (куда ж лучше, в тот раз Образцова и так получила золотую медаль.
– - Прим. авт). А настоящая встреча была в Гранд-опера. Когда я вошла в зал, представление уже началось. Меня посадили в ложу и сказали: "С вами рядом Мария Каллас". Я смотрела на нее с восхищением. Помню, она была в курточке такой, из ободранного зайца. И я еще удивилась: "Каллас -- и в ободранном зайце?" После, правда, оказалось, что это шиншилла... Сидим, сидим мы так рядом и вдруг... нечаянно стукнулись коленками, -- и меня будто током ударило! Мария сразу начала быстро-быстро говорить: "Все думают, я с ним встречаюсь из-за его богатства. Нет! Я его очень люблю, по-настоящему люблю. Это единственный мужчина, который доставлял мне удовлетворение как женщине..." Я была шокирована! Не сразу и поняла, о чем она говорит. А это она про Онассиса, который тогда как раз только оставил Каллас, женился на Жаклин Кеннеди... После оперы мы пошли в "Максим". Я вернулась домой в четыре часа утра и все рассказывала Маквале, своей подруге, про Каллас -- какая она, как говорит, как поворачивается... Встречу с Каллас я никогда не забуду. Она была какая-то очень странная, какая-то космическая, из других измерений... Вишневская