Наши люди
Шрифт:
Генрих Падва -- человек из адвокатской элиты. Как обозначить его место на пьедестале: он кто -- адвокат номер один в России? Или из первой тройки? Негде взять точный ответ: в этом ремесле нет табели о рангах, нет погон, нет даже званий "народного" и "заслуженного", как в иных искусствах. Одни адвокаты защищают -- спасают -- людей так, что никто, кроме самих спасенных и еще профессионалов, об этом не знает, и невидимые миру слезы проливаются вдалеке от широких масс. Другим -- счастливцам?
– - выпадает делать эту работу на глазах у восхищенной публики.
Генрих Падва. Он долго, очень долго занимался кропотливой трудной работой: защищал бытовых убийц, мелких воришек, хулиганов, помогал честно делить бедные советские наследства, вступался за "социально чуждых" спекулянтов... Он был широко известен -- в узких кругах, среди юристов (как будто этого мало!). А потом -- началась громкая слава, за-гремели громкие дела: ГКЧП, Вайнберг, Якубовский, убийство Александра Меня. Мы знаем теперь, кажется, про все процессы, в которых он участвует...
Он живет в трехкомнатной квартире в тихом центре. Живет один... Иногда собирается с силами и самолично принимается наводить в доме порядок. Он генеральный директор советско-американского СП, но в дела бизнеса не вникает: за ним только юридические вопросы. Заядлый автомобилист с сорокалетним стажем, бывший раллист, Падва отказался от давней привычки ездить на советских машинах и купил себе наконец иномарку -- "Ниссан-санни". Да, он гурман, тонкий ценитель лобстеров и испанских вин (особенно Rioja Faustino V), но в будничной текучке не считает зазорным обойтись случайным бутербродом с чаем. Впрочем, иногда день проходит даже без бутерброда: забывает. Родословная
– - В вас есть что-то испанское.
– - Да, говорят, что мои предки из Испании. Они жили там когда-то. Но потом во времена инквизиции начались гонения на евреев, и они начали уходить на восток. Один из моих предков, раввин, осел в Италии, в Падуе. Падуя по-итальянски пишется Padova; и постепенно, в русском варианте, это превратилось в Падва.
– - А какая же была настоящая фамилия этого вашего предка, раввина?
– - Катценелленбоген (в переводе с идиша это означает "кошачий локоть".
– - Прим. пер.). Потом предки перебрались в Брест-Литовск. Прадед мой был там известным талмудистом... А Генрихом, по настоянию деда, фармацевта, который очень любил Генриха Гейне, меня назвал отец -- он был простой служащий. Начало
– - Зачем вы пошли в адвокаты? Вы просто чувствовали склонность к этой работе или вас вела мысль о служении, некая идея?
– - Нет-нет. Никаких особых высоких материй. Все было очень просто. Я в юношестве, в школе еще, получил от одной родственницы -- Нины Севрюгиной, ныне покойной, подарок -- книгу "Судебные речи известных русских юристов". Я читал эту книжку и просто по-мальчишески стал мечтать: убеждать, говорить, защищать людей... Мечтал, мечтал -- и пошел после школы в юридический, чтоб стать адвокатом. Я, конечно, совсем не знал, что это за профессия, как она реализуется в нашей стране...
После
Знаете, я очень люблю этот период своей жизни. Он очень много дал мне и по-человечески, и в профессиональном смысле. Слава
– - Генрих Павлович, вот вы скажите: как адвокаты становятся знаменитыми?
– - Отчасти, я вам скажу, это еще и везение. Все адвокаты -- рядовые. Ну, один более известен, другой менее. Причем некоторые известны незаслуженно, а иные заслуженные -- несправедливо в тени! Некоторые люди, которые входят в рейтинги лучших, вообще приличными адвокатами не являются. Да, Резник -- блистательный адвокат. Очень хороши Клигман, Иванов. Штейнберг -- молодой, но очень перспективный адвокат. Они имеют заслуженную славу. А замечательные адвокаты Сергей Зурабов и Таисия Лемперт почему-то мало кому известны! В рейтинги почему-то не попадает очень достойный, явно входящий в тройку лучших адвокатов по уголовным делам Семен Ария. Это безобразие!
– - Ну а вы лично как прославились?
– - С моей точки зрения, это была случайность. Было очень интересное дело, защита чести и достоинства. По публикации в "Известиях". Я стал защищать интересы газеты. Газета начала писать о ходе процесса. "Известия" -- отчасти в своих интересах -- писали, что адвокат я известный, маститый и так далее. Так впервые я получил этот титул -- известный адвокат. Это случилось в конце восьмидесятых годов.
– - С кем тогда судились "Известия"?
– - Я сейчас вам не могу сказать.
– - Вы забыли?
– - Не-ет, я не забыл!
– - Смеется.
– - Но адвокаты очень щепетильны в отношении информации о своих клиентах. Я не уверен, что "Известиям" сейчас было бы приятно, если бы я упомянул ту фамилию. Могу только сказать, что вопрос, который там затрагивался, был серьезен настолько, что рассматривался в Политбюро в то время. А моя кандидатура утверждалась одним из секретарей ЦК.
– - А как "Известия" на вас вышли?
– - Редакция обратилась в президиум Коллегии адвокатов с вопросом: кто сейчас более-менее грамотно и квалифицированно ведет дела о защите чести и достоинства? А я был один из немногих, чуть ли не первым, кто стал вести такие дела. Вот на меня и указали.
– - Вам удалось выиграть тот процесс?
– - Ну, он закончился к взаимному удовлетворению сторон.
– - И вы наутро проснулись знаменитым?
– - Нет-нет. Просто начался новый этап в жизни. Потом я создавал Союз адвокатов, я возглавил полулегальный комитет по его созданию, это шло в борьбе с ЦК партии, с Министерством юстиции, и мы победили. Адвокатура тогда вспрыгнула на одну-две ступени вверх! Нас зауважали. А до этого адвокаты были в общественном сознании чуть ли не пособниками преступников -- ведь они защищали разных убийц!