Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!
Шрифт:
Из двадцати парней вернулось всего четверо. Они появились, опоздав на пятнадцать минут. Сначала их засек детектор, а потом и мы увидели. Диверсанты двигались перебежками, постоянно оглядываясь назад, опасаясь преследования. Двое несли большой шевелящийся тюк. Остальные двое прикрывали отход. На одном из парней не было шлема, и я узнал в нем Дронова.
– Заводи шарманку! – крикнул я Вольфу и выскочил из катера.
– Помоги им! – Дронов кивком указал мне на диверсантов, волочащих тюк. Кто-то явно в нем трепыхался, пытался выбраться наружу.
– Быстрее! – закричал Дронов, осматривая окрестности и поводя автоматом.
– Что это у вас? – спросил я парней, но мне не ответили.
– Затаскивай его в катер!
Мы уже почти закинули тюк в «Хамелеон», как вдруг ткань в одном месте треснула, и я увидел высунувшуюся из прорехи белую конечность – подобие руки, только вместо пальцев омерзительные присоски.
– Никак не уймется, – посетовал один из бойцов и врезал прикладом по конечности. «Рука» убралась, существо внутри затихло.
– Грузимся и уходим! – закричал Дронов, забравшись в катер последним и встав в проходе.
– На детекторе видны люди! – вскочил со своего места Вольфганг.
– Не ждем! – отрезал Дронов. – Поднимай свою хреновину!
Вот теперь этот напыщенный козел достал меня окончательно.
– Послушай, ты! – я схватил его за грудки. – Мы сейчас без тебя, урода, полетим!
Катер уже приподнялся в воздух, мы висели в метре над землей, а панель еще не закрыли. Я так злился, что готов был вышвырнуть Дронова из «Хамелеона». Он сделал какое-то резкое движение, развернув меня и заломив руку. Я бы вывалился из люка, разожмись его пальцы.
– Ты понятия не имеешь, что тут происходит! – рявкнул он. – Парни внизу должны остаться, а мы обязаны взлететь. Ты понял?!
– Они же погибнут… – прохрипел я.
– Да! Но не позволят чужакам помешать нам.
– Мы еще можем подобрать их! – попытался я образумить этого черствого мудака.
– Нет! – Дронов потянул меня за ворот и без особых усилий швырнул внутрь салона. – Уходим!
Вольф взял на себя управление «Хамелеоном» и принялся аккуратно поднимать катер. Я с трудом встал.
– Смотрите! – вдруг крикнул Вольфганг. – Внизу!
Мы все уставились на детскую площадку. Пятеро отставших бойцов заняли вокруг нее оборону, стараясь не подпустить чужаков. Инопланетных солдат было около сотни. Они лезли из всех закоулков, из разрушенных зданий, из окон. Наши парни отстреливались из автоматического оружия, но силы были явно не равны. Разве они могли сдержать натиск? Бойцам порядком досталось, среди них были раненые.
Один из чужаков прорвался поближе и выпустил по катеру ракету. Штуковина на таком расстоянии оказалась весьма серьезной. Попадание в брюхо было точным, на приборах высветилось легкое повреждение обшивки. Еще пара таких примочек, и нам не поздоровится.
– Поднимайся, твою мать! – заорал Дронов.
– Делаю, что могу! – огрызнулся Вольфганг.
«Хамелеон» взмыл
Внимание всех присутствующих было обращено на экраны, на которых видно было происходящее внизу. Бой становился яростнее, поляну окутал дым. Четверо уже погибли, оставался всего один – молодой, но уже лысеющий парень. Он встал в полный рост и с бедра расстреливал напирающих врагов. Из ушей его текла кровь, он был контужен, но продолжал сдерживать напор тварей.
– Юрка Семецкий! – воскликнул один из бойцов, но, наткнувшись на суровый взгляд Дронова, осекся и замолчал.
Внизу под нами разыгрывалась настоящая трагедия, а мы никак не могли повлиять на развитие событий. Когда боезапас у парня закончился, он отбросил автомат в сторону и выхватил длинный широкий нож. Несколько тварей кинулись вперед. Семецкий перерезал двум из них глотки, но в следующий момент его самого разодрали на куски.
За считаные секунды пять наших парней превратились в прах, и мы не смогли им помочь.
– Уходим, – устало произнес Дронов, усевшись возле таинственного тюка.
Как можно было оставаться таким равнодушным засранцем? Во мне все кипело! Хотелось придушить его. Дронов это заметил.
– Ты, земляк, еще поймешь, что мы поступили правильно, – сказал он спокойно, но я слушать его не хотел.
Меня в жар бросало от мысли, что можно отдать своих товарищей на растерзание чужакам ради сохранения собственной шкуры. Ладно Советник Броуди, он из другой эпохи и слеплен из другого теста, но Дронов ведь наш! Из сорок третьего!
– Скотина… – сквозь зубы процедил я.
Дронов услышал. Я ожидал, что он снова начнет качать права, но командир диверсантов, напротив, проговорил очень мягко:
– Спасибо тебе, Егор, что подождали нас. Мы думали, улетите.
Я не ответил, демонстративно сплюнул ему под ноги, отвернулся и занял место возле Вольфа. Нажал на сброс бомб и закрыл глаза, слушая, как рвануло внизу один за другим. С чужаками, расправившимися с пятеркой диверсантов, было покончено.
– Парни, – Дронов подошел к нам с Вольфом, – гоните к базе на полной скорости. Ни на что не отвлекайтесь. Это важно.
Тем временем бойцы сняли каски, и я увидел, что снайпер Алексей и его напарник Курт целы и невредимы, а вот третий выглядит худо. Лицо его побелело как полотно, он жадно хватал ртом воздух и постоянно прикладывал руку к сердцу.
– Сашка! – бросился к нему Дронов.
Втроем они уложили парня, принялись снимать с него бронежилет. Бедняга тихо постанывал. Дронов достал аптечку, начал открывать, но было поздно. У раненого пошла изо рта кровавая пена, он несколько раз глубоко вдохнул и замер. Когда тело его перевернули, увидели огромную рваную рану на спине. Как он умудрился с ней дотянуть до катера, ума не приложу. Что же за задание у них такое было? Они потеряли практически всех людей, но зато притащили таинственный мешок с мерзкой белесой субстанцией, барахтающейся и пытающейся выбраться наружу.