Наши уже не придут

RedDetonator

— Что будем делать, товарищ генерал? — поинтересовался Немиров.

— Надо срочно реагировать, — ответил генерал. — Корнилова нужно остановить.

В Москве недавно было совещание, на котором Корнилов выступил с резкой критикой действий Керенского и Временного правительства — Алексеев там был и всё слышал. Поэтому слова Аркадия о том, что Корнилов замыслил что-то нехорошее, связанное с государственным переворотом, легли на благодатную почву.

— Предлагаю задействовать все кавалерийские корпуса и минимум три стрелковых полка с пятью-шестью ударными батальонами, —

произнёс Аркадий. — В Псковской губернии можно застать врасплох самые лояльные Корнилову подразделения, а остальных брать на пути к Москве и Петрограду.

Керенский уже должен был забить тревогу, ведь он же не совсем дурак, чтобы неверно трактовать действия лояльных Корнилову войск — не после его недавних заявлений.

— Так и сделаем, — кивнул генерал от инфантерии. — Нужно давить мятеж в самом зародыше.

Немирову было интересно, почему Корнилов не стал пытаться договориться с Алексеевым. Возможно, Лавр Георгиевич не до конца осознаёт, насколько велико отличие состояния Северного фронта от остальных фронтов, а может, рассчитывает на то, что Алексеев смирится с молниеносно состоявшимся фактом смены власти…

Смена фактической власти при молчаливом одобрении генералитета уже имеет прецедент, поэтому основания полагать, что Алексеев и ему подобные покорно примут власть узурпатора, есть. Правда, Корнилов не знает, что Николай Николаевич уже давно работает с большевиками и готовит социалистическую революцию. Впрочем, этого не знает никто, кроме большевиков и Алексеева.

— Передаю 9-й ударный корпус и 17-ю кавалерийскую дивизию под твоё командование, — произнёс генерал. — Займись мятежниками в Псковской губернии, а генерал-майор Семёнов, возглавив наши кавалерийские корпуса, отправится разбираться с мятежниками под Москвой и Петроградом. Исполняй.

— Слушаюсь, товарищ генерал, — козырнул Аркадий и покинул блиндаж.

*27 августа 1917 года*

Идея воевать против своих не понравилась никому. Даже Немиров чувствовал себя не в своей тарелке.

Но войска развёртывались, готовясь ударить по уже начавшим рыть окопы мятежникам.

Артиллерия уже начала обрабатывать позиции противника, а кавалерия уже начала заходить с флангов.

Псков эти события, происходящие среди пашен, не затронут, но вот уездный город Остров, стоящий за позициями мятежников, сегодня точно попадёт под раздачу…

Первый залп Гражданской войны — вот как можно назвать этот артобстрел, под которым гибнут солдаты мятежников.

Ключевым минусом военных комитетов, как бы это иронично ни звучало, стала высокая дисциплина солдат. В III-ем кавалерийском корпусе никто даже не посмел усомниться в приказе генерала Крымова, поэтому кавалеристы ушли, бросив позиции. Скорее всего, генерал Крымов даже не сказал причину их убытия с фронта, а просто дал приказ, который был без промедления выполнен.

На переговоры Крымов не пошёл, приказав стрелять по любым парламентёрам, поэтому выход был только один — физическое уничтожение мятежников.

«Дикая дивизия», возглавляемая князем Гагариным, решительно пошла в наступление.

Аркадий,

через телефониста, дал пехоте приказ залечь и разместить пулемёты.

Они уже отвыкли от старомодных боёв в открытом поле. А Немиров так ещё не воевал. Траншейная война въелась в него, поэтому он поймал себя на мысли, что начал чувствовать себя неуютно от мысли, что рядом нет траншей или, хотя бы, окопов.

Артиллерия садила по полю, убивая кавалеристов взрывами и осколками, а затем, когда была достигнута нужная дистанция, застрекотали Максимы, Мадсены и Мосинки.

«МММ…» — подумал Аркадий. — «Как звали того типа? Маркони или как-то так? Нет, не Маркони. Маврони? Нет. Мавроди! Точно…»

Союзные кавалерийские корпусы обошли вражеские формирования с флангов и начали вступать в бой — уж они-то от маневровой войны не отвыкали…

Огромные массы солдат мятежников пошли вслед за кавалерией и началась полевая перестрелка.

«Дикая дивизия» сумела дойти до позиций 28-го армейского корпуса, который и расстреливал кавалеристов из всего, что у него есть. Но численность кавалерии, растаявшей под губительным огнём, была недостаточна для нанесения хоть какого-то внятного урона.

Поле перед армейским корпусом было усеяно телами людей и лошадей, а по полю пошли пехотинцы мятежников.

Генералы, командующие корпусами и дивизиями, знали общий план и свои манёвры, поэтому Аркадию нужно было лишь держать ситуацию под общим контролем и пускать в ход резерв, который может понадобиться в любой момент.

Враг подключил свою артиллерию, но у него её было гораздо меньше.

Немиров сгружал артиллерию в десяти километрах к юго-западу, прямо посреди железной дороги, поэтому она прибыла к Острову в полном составе, а у мятежников изначально было меньше артиллерии, так они ещё и были вынуждены оставить крупнокалиберные гаубицы, которые невозможно транспортировать быстро. Да и не ожидали они, наверное, что придётся пускать в ход пушки…

Превосходство в огневой мощи изначально было на стороне лоялистов, но мятежники потратили несколько дней на полевую фортификацию, поэтому сама трудная часть боестолкновения ещё впереди.

Кавалерийский удар «Дикой дивизии», рассчитывавшей пробить фронт наступающей пехоты, потерпел критический провал, а затем, после недолгой перестрелки, следовавшие за кавалерией пехотинцы начали сдаваться. Видимо, в душе они понимали, что выполняли преступный приказ.

Бой шёл уже второй час. Где-то пехота залегла, не в силах подняться для продолжения наступления — последствие слишком долгой позиционной войны, а где-то натиск продолжался.

Большей частью, всё же, солдаты мятежников сдавались.

А на третий час тылу противника, в районе Острова, где стоял III-й кавалерийский корпус, начались какие-то непонятные движения.

«Хотят перефланговать нас?» — предположил Аркадий, соотносящий поступающие донесения с картой местности.

Но истина оказалась гораздо прозаичнее.

— Вас ждёт трибунал и, вероятно, расстрел, — произнёс Аркадий, когда к нему привели побитого генерала Крымова.

— Пошёл ты, холоп… — процедил тот.