Наши в Блонвуре
Шрифт:
— Отнюдь.
Он произнёс это, как обычно, без всяких эмоций, а потому понять, что он думает на самом деле, было совершенно невозможно.
— Просто всю жизнь я была крайне далека от королей и вообще от кого-либо из власти, — попыталась-таки Мэйбл оправдаться. — Окончила университет, работала самым обычным менеджером и была уверена, что маги с вампирами существуют только в книгах. А потом появился Ронд…
— Я понимаю, что Ронд круто изменил твою жизнь, — улыбнулся Элестайл – как-то непривычно для него тепло. — Но раз уж ты пошла за ним – не нужно бояться.
— То есть ты действительно не против, чтобы Ронд женился на мне? — уточнила Мэйбл.
— С чего бы? Ты мне нравишься. А главное, Рондвир тебя любит, и ты его любишь – это я тоже вижу. Так почему я должен возражать против вашего брака?
— Но я же из самых низов, во мне нет ни капли дворянской и уж, тем более, королевской крови. И дочерью шид’вэра я точно не окажусь.
— Плевать мне на состав твоей крови! — усмехнулся король. — Не с ним Ронду жить. Он сделал свой выбор. И я его одобряю. В общем, добро пожаловать в семью.
Мэйбл чуть не расплакалась. А Элестайл вдруг обнял её, прижав к своей груди.
— Твои-то вообще знают, что ты выходишь за вампира? — спросил он.
— У меня никого нет, родители умерли.
— Что ж, по крайней мере, тебя некому проклинать, — сделал Элестайл неожиданное, признаться, для неё заключение. — Скажи, по теме мечей здесь ещё что-нибудь есть?
— Каких мечей? — опешила Мэйбл. Он так резко сменил русло разговора, что в первый момент девушка и не сориентировалась о чём он. — Ах, мечей!.. Так ты тоже считаешь, что на картине мечи Ворона и Зэндела?
— В свете Анжеликиной теории я бы этому вовсе не удивился.
58-2
— До твоего появления мы с Айнвором успели перебрать отнюдь не все холсты. Просмотренное он откладывал на диван – там к теме мечей вроде ничто отношения не имеет.
Вручив Мэйбл полотно с двумя картинами, которое до сих пор держал свёрнутым в руке, Элестайл приступил к дальнейшему разбору содержимого комода. Там обнаружилось ещё с два десятка пейзажей, несколько сцен охоты – в том числе погоня волчьей стаи за оленем, портретные изображения различных животных… ещё один вид Зондалура, только на закате.
Портрет Кронсталла с какой-то женщиной в маске. Кронсталл, Адельвурт и две девушки верхом, одна – та, которую Кронсталл обнимал в спальне, другая – жена Адельвурта. Но здесь, как пояснил Элестайл, они ещё не были женаты – свадьбу пара сыграла уже после отъезда из Зондалура. Та же четвёрка, купающаяся в озере. Они же на пикнике. На всех картинах с первого взгляда видно, что обе пары счастливы.
А на следующем полотне, добытом Элестайлом из комода, Кронсталл уже с женой. Стоят друг напротив друга, и взгляды обоих горят столь лютой ненавистью, какую у заклятых врагов не всегда встретишь. Про саму жену Кронсталла Мэйбл могла сказать только одно – красивая стерва. Видимо, когда-то, по молодости, Кронсталл женился на красоте – ошибка, за которую потом расплачивался всю жизнь. Правда, его возлюбленная тоже никак не уродка – но её красота была отнюдь не столь ослепительна.
Сюжет на следующем холсте оказался
— Вот, значит, как они сохранили в секрете, что Варидарр бастард Кронсталла, — произнёс Элестайл.
— О чём ты? — опешила Мэйбл.
— Очевидно, Шевада, жена Кронсталла, знала о его связи. Кстати, сама она изменяла мужу направо и налево едва ли не с первой брачной ночи. Говорят, она вообще была нимфоманкой. Однако рождения у него бастарда определённо не потерпела бы. Кронсталл наверняка понимал, что жена просто убьёт его ребёнка от любовницы – а может, она и заявила ему об этом напрямую. И тогда Кронсталл решает якобы похоронить сына, на самом деле отдав его кому-то на воспитание.
— Почему ты думаешь, что всё было именно так? Может быть, Варидарр был их другим ребёнком, а этот действительно умер. Или его убила Шевада.
— Взгляд Кронсталла на этой картине, — пояснил Элестайл.
— Туда, где светит солнце… Туда, где в реальности находится его сын! — наконец поняла Мэйбл. — Однако горе женщины явно искренне… Неужели Кронсталл всё сделал в одиночку, а ей правды не сказал?!
— Вряд ли. Это было бы слишком жестоко. А горе матери, конечно, искренне – думаешь, легко ей было расстаться со своим ребёнком? Кронсталлу тоже нелегко, единственное утешение, что сын всё-таки жив и в безопасности.
— Хорошо, что Шеваде не пришло в голову раскопать могилу. Такая, по-моему, на всё способна. Увидела бы, что гроб-то пуст…
— Возможно, они отдали сына в семью, действительно потерявшую ребёнка, он и был похоронен под этим могильным камнем. Кстати, уверен, в реальности Кронсталл таких взглядов себе на похоронах не позволял – это наверняка лишь аллегория художника. Хотел рассказать историю потомкам. Ну, или просто не смог не запечатлеть того, что видел сердцем.
— Но если бы картина попалась на глаза Шеваде?
— Да никогда! Полотна, где изображены Кронсталл и его возлюбленная, Адельвурт вряд ли вообще показывал кому-либо, кроме них самих и своей жены.
— А дети Шевады, они хоть от Кронсталла? — полюбопытствовала Мэйбл. — Раз, как ты говоришь, она изменяла ему постоянно…
— Тень знает, от кого они, — усмехнулся Элестайл. — Я видел их портреты. Похожа на него только дочь. И, кстати, только её портреты были написаны Адельвуртом. Обоих сыновей рисовал другой художник.
— То есть племянников Адельвурт не запечатлел ни разу? — уточнила девушка.
— Да, в отличие от племянницы. Правда, она вышла замуж за парня из его клана. И вообще её Адельвурт любил – внешне она была похожа на мать, но в остальном, по счастью, пошла в отца. Что же касается племянников, отношения с ними у Адельвурта были не лучше, чем с самой Шевадой.