Наши в Блонвуре
Шрифт:
Только с чего он взял, что она когда-нибудь окажется в королевском дворце? – вздохнула про себя Мэйбл. Любовницу принца туда наверняка даже на порог не пустят.
— Ну вот и подтверждение моей мысли о том, что Адельвурт тяготился магией смерти, — произнёс Айнвор, развернув очередное полотно.
Отображена на нём была как раз сцена истязаний. Исполосованное окровавленное тело, безвольно свисавшее с потолочных кандалов. Рядом вбиравший силу маг с кинжалом в руке, с лезвия которого капала кровь – в экстазе маг раскинул руки и запрокинул голову. А вокруг него и его
Но где же здесь неприятие магии смерти? Разве что отчаянием в глазах пленников выражено? Однако при этом Мэйбл почти физически ощущала наслаждение, с каким маг напитывался силой чужого страдания – и никакого осуждения ему со стороны художника не виделось.
— В чём подтверждение-то? — спросила девушка, так и не найдя ответа самостоятельно.
— Не видишь?
— Нет, — честно ответила она.
— Смотри картину в целом, а не только на центр композиции. Ты говорила, мрак проблем. Так вот здесь он действительно присутствует.
Ну да, картина, и правда, мрачная, особенно по краям. Но тут ведь изображено подземелье, в которое никогда не проникает дневной свет. Хотя нет, Айнвор вовсе не об этом. Этот мрак по краям – он не просто от недостатка освещения! Он словно бы некий оживший ужас – наползает на магов в центре, сжимает своё кольцо вокруг них, хотя они этого пока не замечают. Нет, во мраке не угадываются силуэты каких-то чудовищ, это просто игра теней… однако сгустившись слишком рано и слишком плотно вокруг освещенного люстрой со свечами пространства, мрак пугает почище любых чертей или монстров с горящими глазами. Наверное, так отразить задумку мог только Адельвурт… но ему, как обычно, всё удалось на пять с плюсом!
— Увидела? — поинтересовался Айнвор.
— Да, — закивала Мэйбл. — Потрясающе! Этот словно бы оживший мрак… Но картины Адельвурта нельзя смотреть мимоходом, иначе упустишь самое главное.
— Как и любые другие картины – за исключением бездушной мазни, — улыбнулся вампир.
— Ты сам рисуешь? — это была скорее догадка, чем вопрос.
— Рисую. Но тут мне остается лишь пожалеть, что я потомок Кронсталла, а не Адельвурта.
— Боюсь, Адельвурта не переплюнет уже никто и никогда, — с улыбкой констатировала Мэйбл. — А посмотреть твои работы мне тоже было бы интересно.
— Значит, приезжай к нам в гости – обязательно покажу, — пообещал Айнвор. — С враждой между нашими кланами покончено, надеюсь, навсегда. Так что Элестайл не должен быть против вашей с Рондвиром поездки в Кронсталл. У нас, между прочим, и помимо картин есть что посмотреть. Большая часть истории Бордгира писалась именно в Кронсталле, Адельвурт стал королевским замком лишь три сотни лет назад. Должна же ты знать историю страны своего мужа хотя бы в общих чертах. А одни рассказы истинного представления не дадут.
Мэйбл чуть не расплакалась от его слов:
— Мужа? Не издевайся.
— И не думал, — чуть удивлённо заверил её Айнвор. — Рондвир называл тебя своей невестой, я был уверен, что это дело у вас уже
— Не знаю, зачем он меня так называл, прекрасно понимая, что жениться на мне не сможет никогда! — в сердцах бросила Мэйбл.
— Почему не сможет? — на лице вампира читалось искреннее недоумение.
— Так он же принц!
— Вообще-то у нас такого титула не существует. Но я понимаю, что ты подразумеваешь его родство с Элестайлом. Не понимаю, в чём ты увидела проблему. Рондвир ведь не король, а всего лишь его троюродный брат.
— Вот именно, что он брат короля – не суть важно, троюродный или ещё какой. А я никто!
57-2
— Что значит – никто?! — сурово вопросил Айнвор. — Элестайл и то вон нашёл способ жениться на Джейлис.
— В смысле, нашёл способ? — опешила Мэйбл. — За герцога вроде бы не он её выдал.
— Да при чём здесь вообще этот злосчастный лимеранский герцог! Король Бордгира не может жениться на человечке. Поэтому Элестайлу и пришлось обратить Джейлис. Но у них наверняка будут свои дети, Рондвир не останется его наследником.
— Так он ещё и наследник!.. — простонала Мэйбл, лишь теперь осознав эту страшную истину.
— Сейчас – да. Однако ему данный факт не мешает жениться на человечке, поскольку он – наследник, так называемой, второй очереди и нет никаких предпосылок к тому, что первая очередь не появится никогда. Элестайл молод и полон сил.
— Хорошо, пусть ваши законы не запрещают брату молодого короля жениться на девушке другой расы. Но разве может его избранницей оказаться та, в ком близко не течет дворянских кровей?
— Ну, это уж на усмотрение нашего монарха, — улыбнулся вампир. — Хотя, кстати, запретить вампиру жениться на ком-либо не может и он. Другое дело, что лично я противления со стороны Элестайла и не наблюдаю. Он слишком любит брата, чтобы портить ему жизнь в угоду каким-то дурацким условностям. Его правая рука вон вообще избранницу себе среди корма нашёл – Элестайл и то слова против не сказал. Это уже потом выяснилось, что Эльджета дочь шид’вэра, правда, незаконнорожденная, а тогда она была всего лишь преступницей, чьё дело Элестайл пересмотрел по просьбе Лонгаронеля и вынес отличный от людского суда вердикт. Лонгаронелю, кстати, ещё пришлось побегать, чтобы раздобыть это самое дело, которое скот, засунувший в бордгирский караван мелкую рыночную воровку, и не подумал передать нам в числе остальных дел – ведь к нам отправляют преступников посерьёзней. А ты, значит, убежала, — вернулся он к прежней теме, — обидевшись, что Ронд тебя обманул, на самом деле не собираясь жениться?
— Даже не то чтобы обидевшись… Мне стало просто дико страшно, — попыталась объяснить свои переживания Мэйбл. — Я поняла, что между нами ничего не может быть. И меня охватило такое отчаяние!..
— Прежде чем приходить в отчаяние, тебе следовало всё-таки поговорить с Рондвиром. Или хотя бы немного поразмыслить. Стал бы он заговаривать о вашей женитьбе, если бы на самом деле не имел такого намерения? Это кому ж придёт в голову так бесчестить себя?! А для Рондвира честь точно не пустое слово.