Наши в космосе (Сборник юмористической фантастики)
Шрифт:
— Все равно, — упрямо ответил Удалов, — я этого так не оставлю.
— А что можно сделать? — удивился Гнец-18. — Наш путь завершен. У нас даже ничего нет — ни фонарей, ни бластеров, ничего. Все отобрали полицейские. Жаль только, что мы не выполнили задания и нас будут понапрасну ждать дома. Прощай, друг Корнелий. Прости, что впутал тебя в эту историю.
— Ничего подобного, — ответил Удалов, глядя в кромешную тьму. — У меня дела дома. У тебя дела дома. А ты собираешься просидеть здесь
— Я на страже, — ответил голос из-за двери.
— Нас скоро выпустят?
— Из этих каменных мешков еще никто не выходил живым, — ответил глухой голос стражника.
— Я так и думал, — прошептал Гнец-18.
— Может, никто и не выходил, — сказал тогда Удалов. — Но все равно я обязан открыть тебе, стражник, глаза. Ты меня слышишь?
— Слышу, — ответил стражник.
— Мы пришли сверху, — продолжал Удалов. — Там, наверху, светит солнце, растет трава и поют птицы. Там светло и сухо. Планета уже забыла, что на ней была страшная война. Она ждет, когда снова вернутся люди. А вы сидите внизу, как кроты в подземелье.
— Наверху ничего нет, — возразил стражник.
— Это тебе вдолбили с детства, что ничего нет. Твои начальники боятся, что как только вы выберетесь на волю, то разбежитесь во все стороны.
— Наверху ничего нет, — повторил стражник. — Там пусто. Там смерть. Жизнь кончается на двадцать третьем ярусе. И не понимаю, зачем все эти разговоры? Может, вы сумасшедшие?
— Тогда зачем нас посадили в каменный мешок? Ведь сумасшедших надо отправлять в больницу.
— У нас нет больниц. Мы живем и умираем, когда наступает для этого время.
— Пойдем с нами наверх, — предложил Удалов. — Там тепло, светло и сухо.
— Не соблазняй меня, — сказал стражник.
— Там поют птицы и журчат светлые реки… — Стражник грустно вздохнул.
— Это похоже на сказку, — сказал он.
— Ты ничем не рискуешь, — продолжал Удалов. — Если тебе не понравится, ты вернешься.
— Не соблазняй, — повторил стражник. — Ты говоришь — тепло, светло и сухо?
— И дует ветер. И шелестят листьями деревья. И жужжат пчелы, отыскивая путь к улью, и стрекочут кузнечики.
— Я не знаю, что такое деревья, и не слышал, как жужжат пчелы, — сказал стражник. — А если ты лжешь, незнакомец?
— Тогда ты приведешь нас обратно и никогда не выпустишь отсюда.
— Хорошо, — решился стражник, — только я вам завяжу руки, чтобы вы меня не убили. Ведь не исключено, что вы сумасшедшие или хитрые преступники.
— Соглашайся, — прошептал Гнец-18. — Соглашайся на все.
Он воспрянул духом.
Стражник связал путешественникам руки и повел их коридорами к скрипучему грузовому лифту.
— Этот лифт поднимет нас на предпоследний ярус, — сказал он, подведя путешественников к ржавой клети, — а там посмотрим.
Лифт поднимался целую вечность. Гнец боялся, что за ними будет погоня, и спрашивал, нельзя ли поторопить лифт.
— Других нету, — мрачно отвечал стражник, который оказался сутулым мужчиной с бледным и рыхлым, как манная каша, лицом.
— Куда дальше? — спросил он, когда лифт через полчаса остановился. Он явно жалел, что поддался на уговоры, и вот-вот готов был повернуть назад.
— Теперь недолго осталось, — сказал Гнец-18, в котором, словно компас, было заложено чувство направления.
Они шли так быстро, что стражник еле поспевал за ними. Его керосиновый фонарь раскачивался как маятник, и оттого казалось, что туннель заполнен прыгающими тенями. Они миновали шахту, поднялись по лестнице, попали в тупик, и пришлось возвращаться назад, пробежали через узкий проход, в котором ржавели автомобили и мотоциклы, и в тот момент, когда стражник, запыхавшись, сказал, что больше не сделает ни шагу, увидели впереди пятнышко света.
Удалов первым добежал до входа в подземелье и вскарабкался наверх без помощи рук, связанных за спиной.
— Свобода! — закричал он, как джинн, выпущенный из бутылки. Следом выбрался Гнец-18.
— Вылезай, — сказал он стражнику, который, зажмурившись, стоял на дне ямы.
— Не могу, слишком светло, — ответил стражник.
Удалов и Гнец-18, повернувшись спинами друг к Другу, развязали путы. Потом Удалов лег на край воронки, протянул руку вниз и помог стражнику выбраться на поверхность.
— Открывай глаза понемножку, — сказал Удалов. — Солнце зашло за облака, не страшно.
Стражник стоял на краю воронки, и у него дрожали колени.
Наконец он осмелился открыть глаза и, щурясь, огляделся. Вокруг расстилалась холмистая равнина, поросшая травой и полынью. Далеко, у горизонта, стеной стоял лес и начинались голубые холмы. Это было не самое красивое место на планете, но все равно здесь было в миллион раз лучше, чем под землей.
Но стражник этого не понял. Он ухватился за Удалова и простонал:
— Не могу. Лучше умру.
— В чем дело? — спросил Удалов.
— Слишком много места и слишком много света. Лучше я пойду обратно. Я вам верю теперь, но под землей лучше. Спокойнее и всегда стены под боком.
И как Удалов ни уговаривал стражника осмотреться, подождать, как ни соблазнял его полетом над лесами, тот только твердил:
— Нет, нет, я лучше под землю. Я там рожден и умру в четырех стенах.
— Оставь его, — сказал Гнец-18. — Каждый волен избирать тот образ жизни, который ему нравится.