Наши в ТАССе
Шрифт:
– Ну… Пошёл ты… Чего он объект не даёт?
– Да так он тебе и не даст. Разве так просят? Ты докажи, что и мы не на руку лапоть надеваем! Будь похитрей. Тихонько подойди, сядь в кресло у его стола и тихим, виноватым голоском скажи: Александр Иванович, может, дали б мне какой самый захудалый объект?
Тут вошла Хорева. С морковкой в руке и во рту. Жуёт.
Бузулук подивился:
– Хорёва! Ты что, прыгнула на заячью диету?
– Врач повелел. Раз жалуетесь на плохое зрение, говорит, больше ешьте морковки. Помогает! Вы видели хоть одного зайца в очках?
Бузулук похвалился ей:
– Слышь, Хорёва! Анатолий хотел рвануть
– А чего ты не хочешь написать о дорогах? – говорит мне Ленок.
– Да ну его… Позавчера о мостах, вчера о стали, сегодня о торгашах, завтра о дорогах. Чего он подсовывает мне всякую всячину? Пусть даст один объект, я буду изучать одно дело, поглубже буду влезать. А так он ходу не даёт.
– Я-то его знаю. Тот-то я и впала в детство, стала заниматься выпуском «Пионер». Я ушла от Медведева. Не могу на его морду смотреть. Вечно сопли пузырём… [34] Знаешь, он тебе ходу не даст. Пиши мне в вестник. Будет потом что показать, на что ты способен, когда зайдёт речь о том, что ты можешь. Вот я открываю рубрику «Рассказы о пятилетке». Напиши о чугуне.
34
Сопли пузырём (у кого – либо) – о гордом, заносчивом человеке.
Прискакал в мыле Бузулук с выпуска Б. Тамошняя завша Май Теодоровна Рождественская, рыжая львица в очках, распекла его до белого каления. Кричит наш Бузук:
– Эта Майя Тор-реодоровна!.. И вообще!.. Клюва не дают раскрыть! [35] Чего они из-под меня хотят? Аморальные удобрения? Так это ж не моё амплуа! Я из них мартышек поделаю! Зарубили мой репортаж с выставки! Нет, братцы алкаши, время пить! Гм… Надо знать время пить и время выпивать. Или не отчаиваться? Нич-чего. И на мою душу начнут лить елей!
35
Клюв раскрыть – начать говорить.
20 января
Лучше не спрашивай!
К Медведеву пришлёпал какой-то глухопердя старый. Сидит в кресле перед Медведевым. Читает газету и трубно поясняет:
– Вот холода! Пятьдесят! Автосцепка не выдержала. Разорвался поезд.
Медведев в ответ кричит:
– Это автосцепка плохая. А мороз тут ни при чём.
Медведевский глухарь – пенсионер Лисин. Раньше работал у Медведева. Теперь этому Лисину разрешается два месяца в году подрабатывать. Приплёлся из морга работун.
Хорева сидит у меня за спиной и тычет ручкой мне в бок. Шепчет:
– Аккуратиха меня обманула. Не написала о космосе.
– Неужели есть люди, которые могут тебя обмануть?
– Это принимать как комплимент?
– Только.
– Это не так грустно, как если бы обманули мальчишки.
Вошёл Терентьев из секретариата, лучший друг Медведева. Вместе ходят по воскресеньям на лыжах.
Поднял лопаточкой ладошку:
– Пламенный привет индустриальной мощи страны Советов!
Медведев делает кислую отмашку:
– Прилетают в среду космонавты. Надо снова телепать-ся к нашим столбам на Ленинском проспекте. [36] Флажками запасайся.
Аккуратова
«Взамен расколотой посуды».
Татьяна допытывается по междугородке у автора:
– Ты почему так часто меняешь города?
– Лучше не спрашивай!
– Всё ж! Что тебя сделало заядлым путешественником?
36
На Ленинском проспекте столицы за ТАСС закреплены световые мачты № 30 и № 31. Расстояние между ними должны всегда занимать тассовцы во время торжественного проезда по проспекту то ли космонавтов, то ли крупных политических зарубежных деятелей.
– Алименты.
Бузулук:
– Тань, – говорит Бузулук, – дай мне твоего любушку Таубешланга. Я дам ему цэу и по лбу!
28 января
Проделки ИИ
Пожаловал Терентьев. Увидел пустой тёмный медведевский угол, опало спросил:
– А где ваш вождь и учитель?
– Захворал! – радостно доложил хором отдел.
Кошка за порог – мыши в пляс!
Все в редакции чувствуют себя вольготно и в девять утра устроили вечер воспоминаний о школе.
Ия рассказала, как под её мудрым руководством в девятом классе была предана анафеме нелюбимая училка.
За этот выбрык Ию хотели отправить учиться куда-нибудь в область. Но она хорошо пела. А тут подъезжали праздники. Самодеятельность школы готовила концерт. За Ию вступилась руководительница художественного кружка. Ие вкатили двойку в четверти по поведению и на том закончилось её перевоспитание.
– Вытворяли… – Ия в смехе качает головой. – Откуда что и бралось? Помню, на уроке нелюбимой училки посадили на последней парте чучела двух ребят. «Дали» им по газете. Из-за газет видны только волосы. Училка орёт: «Встать, Симкин с Петровым!» Класс падает со смеху. Училка на ракете улетает жаловаться директору.
И Володя, наш незабвенный Владимир Ильич, не был паинькой.
– Я, – вспоминает он, – не любил черчение. В лицо кидал учителю: «Чертить – здоровью вредить!» Учитель назидательно отвечал: «Черчение – мать учения»… На уроке физкультуры я спрятал брюки одного парня. На следующем уроке его вызвали к доске. «Я не могу» – отвечает парень. – «Не валяй дурака!» И он вышел к доске в одних трусах.
Отсмеявшись, Владимир Ильич запустил глаза в газету.
– Володь, – говорю я, – как дела в Америке?
– Да постреливают…
Припоздалый Бузулук не сразу заметил, что Медведя-то нашего нет. А когда узнал, что тот болен, присвистнул:
– Любит наш бугорок [37] погулять! Не завизировал мой материал про донецкий уголёк. Взял отгул за прогул… Ну, братцы, это никуда негожо! Если сейчас, Вов, – глянул на Новикова, – не завизируешь – зар-режу!.. Только ты сильно не пугайся. Это у меня юмор такой деревянный… Сегодня, ребята, мой Димка сказал: «Запрягайся, отец, в сани, поехали в сад. Надоело мне дома сидеть два ваших выходных!» По дороге ко мне пришли хорошие строчки для стихов. Не Суздаль создал этот звон… Идёт верблюд, поёт верблюд…
37
Бугор – начальник.