Наши в ТАССе
Шрифт:
Да… Стоит начальнику отлучиться в психарню – начинается крутая критика. Не глядят на то, что Медведев вытиран (ветеран) ТАССа.
Татьяна и Игорь уходят в столовую.
Звонит Калистратов:
– Гоните Бузулука на выпуск. Волосы будем выдирать!
Пять минут назад Бузулук сиял. Сейчас он мрачен. Наполеон побит!
– Этот Калистрат-кастрат… – опало шепчет Олег. – Я ему сколько надиктовал. А он дал только десятую часть. Посчитаемся мы с Севушкой… Ничего… Обкашляем это дельце в свете бутылки…
Бузулук бежит на калистратовский
Входят Татьяна с Игорем.
– Вот, – отдаёт она мелочь Игорю, – получи. Ты ж меня кофе поил… А теперь… – Она берёт со своего стола какой-то листок, треплет им. – Где этот Бузулучина. Я без него соскучилась. Материал есть, Бузулука нет. Гм…
Она подходит к Новикову:
– Володь, а Володь! Дай таблицу умножения с твоей тетрадки. А то я забываю, сколько будет пятью пять. Положу себе на стол под стекло…
Татьяна ликующе суёт мне под нос таблицу:
– Глянь, что у меня есть. Таблица!
Отредактированную заметку я несу в машбюро.
Тамара, жена Медведева, мне говорит:
– Сколько вы носите заметок! Вороха! От вас к нам надо проложить трубу. Положил, дунул – заметка у нас! А раньше была труба имени Вишневского. Был такой заместитель генерального директора. По трубе материалы летели с выпуска на четвёртом этаже на первый этаж, где стояли телетайпы. Трубу убрали. Сейчас заметки курьеры носят.
Потягиваясь, Татьяна спрашивает:
– Ребя! Где достать шестьдесят рублей?
Бузулук выворачивает карманы:
– Я сейчас пустотелый.
Свой вопрос Татьяна бросает и входившему Беляеву.
Он расшибленно разносит руки в стороны:
– Какие деньги у гулёны? Первый же день на работе после отпуска.
– Нет денег. Так зато как вы загорели!
– Ну да. На лыжах ходил. Подгорел.
– И ещё вас интересно постригли.
Беляев осмотрелся и душевно выговорился Татьяне:
– Стригла меня старая клизма в доме отдыха. Стригла не глядя. Говорю ей: «Вы хоть посмотрите». – «Я чувствую». Начувствовала… Ребята! Всех велено свистать наверх. В конференц-зал. Будем всем собором выдвигать кандидатов в депутаты райсовета. От вашей комнаты будет выступать ваш товарищ Новиков.
Через пять минут Новиков заунывно пробубнил с трибуны:
– Я предлагаю выдвинуть Пименова Василия Сергеевича. Вы все его знаете. Он секретарь парткома ТАССа. Честный в работе. Неплохой семьянин.
По залу пробежался в разминке ехидный смешок.
Поддержал кандидатуру ещё живой обозреватель Романов. Говорил с места. Из рядов:
– Я хорошо знаю Пименова. И он меня знает. Вместе бултыхаемся в ТАССе двадцать лет.
Потом молодой патлатик выдвинул какого-то Лёшу.
Шум из рядов:
– Лёша! Покажись народу! Какой ты, наш избранничек?
К подножию сцены, к микрофону направляется Лёша.
Он ещё не взял в руку микрофон, а из зала уже кричат:
– Ничего малый. Стройный. Не горбится. Пройдёт!
– Молодой. Холост ли?
– Четвёртый раз женат.
– Не
Потом выбирали народных заседателей. Список был готов. То и дело поднимали и опускали руки.
Устал я и с тоски чуть не заснул.
Собрание скоро закончилось, мы спустились к себе.
Тут как раз вернулся из бегов Медведев. Смотрит затравленным волком.
Володя интересуется:
– Александр Иванович! Как дела с психдиспансером?
Медведев на срыве:
– Это ж идиотизм высшей марки! Такое может быть только у нас!
Тамара, жена Медведева, оказавшаяся в комнате, снисходительно улыбается:
– Слова-то какие! Всё иносранные!
Медведев знай распаляется:
– И-искал, и-искал этот диспансер! За четыре часа еле нашёл! Очередь к врачу – двадцать человек! В час – одного! Завтра с утра пойду.
Володя сочувственно кивает головой:
– Да, Александр Иванович! В щепетильную ситуацию вас затёрло. Артёмову, когда он ездил в ГДР, просто списали с карточки, что не псих. И не бегал к врачу.
– Мою карточку не нашли.
– У вас же отличная характеристика РК КПСС, что вы нормальный, не пьяница. А если врачи дадут обратное заключение?
Звонят с выпуска А, спрашивают, есть ли события на завтра. [47]
Медведев сердито отрубил:
– Нет ничего. Не хотим вас загружать.
47
С выпуска вечером обзванивают все редакции и спрашивают о событиях на завтра. На следующее утро во все газеты страны уходит проспект, в котором даётся перечень событий на текущий день.
Поговорил Медведев с выпуском – звонит череповецкий корреспондент Тихомиров:
– Пускаете домну? – переспрашивает Медведев. – Хор-рошо! Давайте в приподнятом настроении. Говорите, будет митинг? Это повод. Чтоб мы не были голыми фиксаторами факта, назвать фамилии задувщиков печи. Напишите как-то понеобычней. А то корреспонденты не очень-то думают. Благовещенская заметка похожа на читинскую. Штамп, тупость, глупость в информациях.
Заглянул Ахметов. Вчера он написал для Медведева заметку. Дали многие газеты. Ахметов сияет:
– Александр Иванович! Всё пашете!?
– Да, мы вечно пашем. Это у вас одни симпозиумы.
Как всегда, ровно в четыре пятнадцать жена принесла Медведеву яблоко, завернутое в газету. Положила в верхний ящичек стола.
Ровно в восемнадцать ноль-ноль Медведев начинает есть яблоко. Его хруп служит сигналом, что трудовой день окончен. В рабочее время он не может есть яблоко и одновременно читать поступающую информацию. Он должен sosредоточить всё внимание исключительно на информации и ни в коем случае не переключать его на яблоко. Он же председатель народного контроля по сектору «Как используем рабочее время?»