Наско-Почемучка
Шрифт:
— Вы из какой дружины?
Девчонка тряхнула косой и, перестав петь, сказала:
— Имени Васила Владимирова, из Велинова. А если хочешь знать, трактор этот наш, пионерский. Мы сами на него деньги заработали. Его как раз сегодня привезли.
Рассказывает Ванка
По дороге я всё думал о Василе. Он никогда не был на концерте, всё копил деньги в глиняном кувшинчике, чтобы купить билет в Софию. И как он красиво пел!
Мы дошли до памятника
Жил-был мальчишка. Нет, он не попал на концерт в Софию. Он так и остался нашим ровесником. Но мне не забыть, что жил-был мальчишка, который нашёл на лугу и подарил мне четырёхлистник клевера.
О нём поют теперь эти ребята в белых рубашках. Мне всё кажется, что в их песне слышится и голос Васила. Какой сильный, какой могучий голос его, помноженный на сотни голосов! Нет, не успели Вера и Владо встретить братушек возле своего села. Бай Владо больше никогда не начнёт строить новый дом.
Вот сюда привёл их последний путь в ту ночь. На этом самом месте стояли они против Фердинанда Пантева, окружённые чёрными тенями жандармов.
Ребята из дружины Васила Владимирова пели и читали стихи.
Торжественный митинг окончился. Дружина строилась, чтобы тронуться в обратный путь.
Наско с потемневшим лицом подошёл к той девочке с косой:
— У вас тут есть старый русский трактор?
— А как же! — воскликнула она.
— А где? Знаешь?
— Конечно. — Девочка поглядела на нас испытующе. — Пошли, покажу… Пойдёте налево. С полкилометра будет.
— И там трактор?
— Да. Если хотите, провожу вас.
— Нет, нет, не надо. Сами найдём.
Девочка собиралась ещё что-то сказать, но только тряхнула косой и побежала вслед за остальными.
А мы пошли налево. Свернули. Ещё раз свернули.
— Не хотелось мне ей ничего объяснять. Сами найдём. Там и спросим про Ивана. Найдём его. Я чувствую, что найдём, — убеждал Наско.
Нечего было меня убеждать. Я его перебил:
— Тс-с! Слышишь?
Слышалось ворчание трактора.
Наско засмеялся и стукнул меня по плечу:
— Нашли! Нашли, Ванка!
Мы нашли… ремонтно-тракторную станцию. На широком дворе стояло больше пятидесяти тракторов. А рокот доносился с поля. Наско нахмурился:
— Здорово нам наврала подружка. «А как же! Конечно».
Со двора РТС, где мы находились, всё Велиново было видно как на ладони. Мы облокотились о железную ограду, усталые, расстроенные. Наско поднял бинокль и просто так глядел на центральную улицу. Вот школа. Рядом — новый Дом культуры.
Гостиница, ресторан, комбинат бытового обслуживания. По улице громыхал самосвал. А над всем этим немилосердно пекло летнее солнце.
— Это он! — Наско весь напрягся. — Ванка, это он!
— Что ты кричишь? Кого увидел?
Наско отшвырнул бинокль, и он на ремне повис у него на шее.
— Беги за мной! Быстрее!
Отбежав немного, он обернулся и крикнул:
— Это Иван! Я его видел!
Никогда ещё не бегал так быстро. Мы настигли и обогнали самосвал. Сердце билось у меня уже где-то в горле. Наско бежал впереди и через каждые двадцать метров оборачивался, чтобы меня подбодрить. Я зацепился за какой-то корень и едва не растянулся в пыли.
— Быстрее, Ванка! Сюда!
Наско ринулся в ворота высокого здания с вывеской «Управление кооперативного хозяйства». Мы влетели внутрь. Наши подошвы гулко шлёпали в тихом коридоре. Я вдруг на минутку потерял Наско из виду и увидел его в конце коридора, вставшего на цыпочки перед табличкой «Председатель».
— Он сюда вошёл, — сообщил Наско.
Из комнаты не доносилось ни звука. А может быть, я не слышал, потому что у меня слишком сильно билось сердце.
Рассказывает Младен
А сейчас поставьте себя на моё место. Голова моя горела, как в огне. И не только от солнца, которое палит немилосердно по пятнадцати часов в сутки, но и от забот по хозяйству. Сезон в разгаре. Жатва уже у ворот. Тысячи гектаров, конца им не видать.
Только вошёл в кабинет — звонят с базы. Кончил разговор, окно распахнул. Хочется мне хоть на минуточку дух перевести и собраться с мыслями. Но дверь за спиной у меня начинает поскрипывать. Оборачиваюсь. Дверь полуоткрыта, а за ней — шушуканье.
— Наско, ты первый погляди.
— Ладно, если не веришь.
Из-за двери показывается мальчишеская голова и заглядывает в кабинет. Останавливает свой взгляд на мне и изучает меня.
— Он? — спрашивает нетерпеливый голос за дверью.
Очкастая курносая рожица с бесчисленными веснушками улыбается. Из-за неё выглядывает другая рожица, очень загадочная и любопытная.
— Это он!
Дверь распахивается настежь. Мальчишки бросаются ко мне. По дороге сбивают маленький столик, но даже не задерживаются, чтобы его поднять, хватают меня за руки, кидаются мне на шею.
— Здравствуй, Иван!
— Знаешь, как мы тебя долго искали!
— Я Ванке говорил, что мы тебя найдём, что ты жив, а он не верил.
— Как же, не верил!
Никак не могу прекратить этот поток слов.
— Всё хорошо, — наконец удаётся вставить слово и мне. — Не хотите ли присесть? Заодно расскажете, кто вы такие.
Не хотят садиться и рук моих не выпускают. Точно боятся, что убегу, и представляют друг друга:
— Наско-Почемучка.
— А это Ванка.
— Ты нас не помнишь, а мы тебя помним. Самое главное — что мы тебя нашли, Иван!