Наслаждение во тьме
Шрифт:
– Нет, - рявкнул он.
– Она все время выглядела как человек.
Один задан. Осталась тысяча.
– Когда ты понял, что инфицирован?
– Когда Миа и Даллас сломали мою дверь прошлой ночью. Я проснулся... голодным.
– Его взгляд упал на ее грудь, где стучало сердце Авы, и облизнулся.
– Да. Голодным.
Ава заерзала на своем стуле, поймала себя на этом действии и замерла.
– Ты заметил в себе только это изменение?
Он мотнул головой.
– Я мог слышать ее голос в голове. И до сих пор могу.
Джонни опять облизнул губы.
Она
– И сейчас? Ты можешь слышать ее сейчас?
– Да, - прошептал он.
Такая связь требовала силы. Насколько могущественна эта женщина?
– Что она говорит?
– Не знаю. Большую часть времени она говорит на неизвестном мне языке.
– Повтори что-нибудь.
Возможно, Ноэль и Даллас смогут перевести. Но не Ава. Это точно. Новые языки всегда сложно ей давались. На самом деле ей везло, и она не исковеркала родной язык.
Он открыл рот, сказал непонятное слово, больше похожее на шипение, затем скорчился.
– Я... я не могу сказать большего. Слишком больно.
– Насколько больно?
– А ты как думаешь? Сильно.
Узнавала ли королева каким-то образом о том, что говорят жертвы? Могла их контролировать? Заставляла их ощущать боль, когда ей это не по нраву?
– Ладно, давай вернемся немного назад. Королева Шонов ушла, когда агенты ворвались в твой дом?
– Да.
– Он снова говорил едва различимым шепотом. Почему?
– Она ушла сразу после секса.
– Так что случилось после секса, прежде чем Миа и Даллас пришли?
– Она оделась и ушла, а я заснул.
– Это все?
Румянец выступил на его щеках.
– Ага.
К счастью, жуткий, шепчущий тон на время пропал.
Лжец. Если бы ничего не случилось, он бы не покраснел.
– Ты должен сказать мне, - сказала Ава.
– Я не уйду, пока не услышу.
– Серьезно? Так сильно хочешь знать?
– Джонни вновь облизнул губы. И вновь зашептал.
– Подойди и попроси вежливо. И я скажу тебе что угодно.
Ох, нет, нет, нет. Из этого ничего не выйдет.
– Я не собираюсь к тебе подходить, Джонни.
Он медленно ухмыльнулся, а его чертовы зубы стали намного длиннее и острее, чем она помнила. Ава чуть не передернулась, но ей удалось остаться на месте, застыть и выглядеть спокойной.
– Кто сказал, что меня зовут Джонни?
Это был шепот, но наполненный силой. Безразличие ушло из его глаз, уступив место ясности... и непостижимому знанию, которого Джонни раньше не выказывал.
Мурашки покрыли ее кожу с ног до головы, и не в хорошем смысле, пока варианты роились в ее голове. Раздвоение личности? Безумие? Или что-то более зловещее? Например...
– Меня зовут Тринити, и я та королева, которую вы ищете.
Например, это. Ава сглотнула.
– После секса и до прибытия агентов я сказала Джонни, что узнаю все его мысли, все действия. Сказала, что стану его контролировать. И он не будет последней жертвой. Я сказала ему, вернее пообещала, что твой драгоценный вампир станет следующим.
Глава 15
Кап.
МакКилл лежал в самом сердце своем пещеры и смотрел в каменный потолок. Он был так низко, что невозможно стоять, не задевая его макушкой, поэтому приходилось вползать и выползать. Боковые стены находились так близко, удерживая его в тугих объятиях. Почти как гробы, которые люди часто упоминают в книгах. Как будто он действительно спал в гробу. Но он не мертв. А очень даже жив. Больше чем когда-либо.
Кап. Кап.
Его окружала тьма, солнечные лучи держались на расстоянии. Однако он всегда знал, когда солнце садилось. Вернее, его тело знало. Его накрывал прилив силы. В данном случае, прилив голода. К одному человек, только к одному...
Он жил в этих пещерах всю свою жизнь, знал, какие из них использовались вампирами - которыми управлял Манус, король вампиров - а какие нет. Эта была не обжита, с одним входом и с одним выходом, она уходила не особо глубоко и не достигала города.
Расположение в нескольких часах езды от человеческого города, в пустоши с тяжелым, жгучим воздухом препятствовало наплыву посетителей. На самом деле, МакКилл никогда не встречал здесь другое живое существо. А раз он мог контролировать людей и время, путь туда и обратно не был проблемой.
Здесь он мог расслабиться, зная, что дверные проемы его не найдут. Или поговорить с собой. МакКилл мог спать без опасений. Ему мог присниться сон, как он спускается в город прямо под ним - иногда он думал, что мог слышать из приглушенные голоса - свергает Мануса и забирает трон. Вампиры уважали силу. Если кто и мог уничтожить могущественного, читающего мысли Мануса, так это МакКилл, мужчина, который веками руководил армией.
Но сделал бы он так? Нет. Его люди заслужили мир. Заслужили жизнь с их семьями. Если бы началась война, слишком многие бы погибли, а семьи разрушились. Но как же МакКилл скучал по своим людям. Большинство дней он мог игнорировать это чувство. Эту пустоту. Но каждый раз, приходя сюда, все возвращалось. Они сражались бок о бок, проливали кровь друг за друга, а некоторые даже умирали ради своих сослуживцев. Такая преданность не исчезает, пусть даже король объявил МакКилла предателем.
Предатель. Гипотетически. Он не убил Брайд, когда ему приказали. Она смотрела на него своими зелеными глазами с таким доверием, что он ее пощадил. И в этом его преступление?
Правда в том, что это не поступок предателя. Да, она была из тех, кого вампиры называют нефрети. Всемогущая, как он сказал Аве. Хотя не упомянул, что нефрети невозможно победить, если она злы, их натура стремится к выживанию, исключая даже малейший намек на сострадание. Да, нефрети убила брата Мануса, поэтому королевская семья имела полное право их бояться. Но это не значит, что все нефрети должны умереть.
И хотя он спас Брайд и оставил ее на поверхности с намерением найти позже и обманом заставить короля считать ее кем-то другим, хотя она решила жить с другим мужчиной, МакКилл все равно не сожалел о своих действиях. Ни в коем случае. Ведь это привело его к Аве.