Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Наследие баронов Гинцбургов
Шрифт:

Эти настроения царя чутко уловил новый министр внутренних дел Н.П. Игнатьев, опубликовавший в мае 1882 г. так называемые Временные уложения – драконовские законы, которые – увы! – остались в силе до 1917 г. Они основывались на порочной идее: евреи сами виноваты в своем плачевном положении, ибо спаивают русский народ, нещадно эксплуатируют крестьян и бегут из черты оседлости, дабы влиться в русскую революцию. Власть принимала на себя обязательство защитить русский народ и прежде всего крестьянство (ею же ограбленное!) от еврейских «кровопийц». Согласно Майским законам (как их потом стали называть) надлежало изгнать евреев из деревень в города и местечки, лишить их права на винную торговлю и резко ограничить их допуск в высшие учебные заведения. Невольно вспоминается Тевье-молочник Шолом-Алейхема, вынужденный продать дом и корову и покинуть деревню, где он вырос. По таким трудягам и ударил закон Игнатьева об изгнании евреев. Это он лишил заработка сотни тысяч семей, пробавлявшихся производством и продажей спиртных напитков. Наконец, он действительно

толкнул в революцию тех, кто хотел бы пойти в университеты, но оказался заложником процентной нормы. А куда деваться еврею, который овладел русской грамотой, сдал выпускные экзамены в гимназии, но никуда, ни в один вуз не мог податься? В черте оседлости экономические условия были и без того чудовищными: более миллиона человек нуждалось в финансовой помощи, у них не было средств даже на то, чтобы отпраздновать еврейскую Пасху. Игнатьевские законы способствовали обнищанию еврейского населения и эмиграции 1 миллиона 250 тысяч евреев в Аргентину, Палестину и США.

Миновало золотое времечко Царя-Освободителя Александра II, когда наш барон вместе со своим отцом Евзелем Гинцбургом шаг за шагом отвоевывал права для своих многострадальных соплеменников. По стране прокатилась волна неслыханных ранее еврейских погромов, чинимых с молчаливого одобрения властей городским отребьем. И теперь, в эпоху реакции, уже не было речи об эмансипации евреев. Все усилия должны были быть направлены на сохранение того, что было дано им раньше и на предупреждение дальнейших ограничений в правах. А что же Гораций Гинцбург? Очень точно скажет потом о нем юрист М.М. Винавер: «Только он оставался до конца на избранной им дороге и продолжал бороться. Бороться... это слово так не подходило к его доброму, мягкому... лицу, ко всей его грузной, но ребячески кроткой, доброй фигуре. Чем он мог бороться? Меч его – была его добрая, сердечная улыбка, а вся броня против жестоких ударов – бесконечно любящее, неотразимо преданное своему народу сердце. Он просил и убеждал, уходил и опять возвращался. Не раз к нему летело с уст современников и слово осуждения за эти бесконечные и, казалось, бесцельные хлопоты. И те, кто осуждал, не понимали, что легче побеждать громко и даже падать геройски в открытом бою, чем так изо дня в день стучаться и уходить, уходить и вновь возвращаться... Выдержать так всю жизнь, выдержать с достоинством, не сгибая спины, может только душа, исполненная снисхождения даже к ним, к этим надменным и безжалостным, о ледяные сердца которых разбивались все его просьбы. Да, таков он был: он искренне прощал врагов своих, даже врагов своего народа».

Все прошения, ходатайства, меморандумы о правах евреев, которые представлялись правительству, всегда проходили строгую цензуру Горация. Врожденный такт подсказывал барону наиболее подходящие выражения. Он нещадно вычеркивал такие слова, как «весьма», «крайне», «бесспорно». В результате документ под его пером обретал спокойный, деловой, ровный характер и выигрывал в своей эффективности. Сей особый «баронский» стиль был почтительным, но требовательным.

Гораций Осипович пристально наблюдал за жизнью своих соплеменников на местах и всегда вставал на их защиту, отстаивая их интересы в Правительствующем Сенате. Он заручился в этом поддержкой человека, коего современники называли не иначе, как «судьей праведным», а именно начальника первого департамента Сената В.А. Арцимовича. Благодарная память об этом сановнике-юдофиле увековечена в выполненном М.М. Антокольским бюсте Арцимовича, которым Гинцбург украсил свой рабочий кабинет.

В 1882 г. Гораций принял деятельное участие в работе Высшей комиссии по пересмотру законодательства о евреях под председательством бывшего министра юстиции графа К.И. Палена, созванной самим царем. Слыл Пален мужем справедливым и неподкупным. Его Комиссия предприняла серьезное обследование жизни российских евреев. Были подготовлены и изданы труды об экономическом положении евреев в черте оседлости, об истории законодательства о евреях, о статистике еврейского населения и т. д. И тут в дело вступает барон. Он с фактами в руках опровергает расхожее мнение, что евреи якобы уклоняются от воинской повинности. Гинцбург предоставляет материал, из коего следует, что официальные цифры недобора евреев объясняются их неправильной регистрацией при призывах, а также установленными для них особыми правилами набора. На самом деле в процентном отношении число призывников-евреев даже превышает количество представителей других национальностей. И вот победа: большинство членов Высшей комиссии имело мужество признать, что существующие ограничения не решают еврейского вопроса, что дальнейшее следование по этому пути и несправедливо, и не вызывается надобностью, принося лишь вред (в том числе и экономический) не только самим евреям, но и всему населению. Комиссия предложила постепенно расширять права евреев. Словом, Пален и его сотрудники не оправдали «доверия» Александра III, открыто проводившего шовинистическую, антисемитскую политику.

К несчастью, неожиданно для всех в 1887 г. Комиссия была закрыта. Тогда решение о судьбе еврейского народа было передано в руки Совещания, образованного Министерством внутренних дел под председательством завзятого реакционера В.К. Плеве, бывшим в то время товарищем министра. Зоологический антисемит и карьерист, стремившийся выслужиться перед юдофобом-царем, Плеве вознамерился не только закрепить драконовские Майские правила, но и ужесточить их, доведя до крайних примеров

жестокости и человеконенавистничества. Этот новоявленный Аман XIX столетия возжелал удалить из сельской местности даже тех евреев, которые проживали там законно, причем любая отлучка должна была влечь за собой запрет возврата в родные пенаты; и евреям-ремесленникам, получившим ранее разрешение жить вне черты оседлости надлежало немедленно убираться восвояси; запрещалось также приобретать и арендовать недвижимую собственность вне городов; всякое же нарушение сих «правил» должно было караться тюремным заключением.

Эти, с позволения сказать, «законодательные предложения» должны были быть внесены в Государственный Совет на утверждение. В таких условиях, казалось, всякая борьба за права евреев должна была быть парализована. Но Гинцбург продолжал работать с удвоенной силой. Он вступает в борьбу, спокойно и терпеливо раскрывая перед правительством всю вредоносность «инициативы» Плеве. Он убеждает министра финансов И.А. Вышнеградского, сколь чудовищна и дика сия средневековая нетерпимость к евреям. В докладе последнего царю ему удалось доказать приносимую евреями пользу для экономической жизни страны; министр обратил также внимание самодержца на то, что проекты Плеве весьма неблагоприятным образом скажутся на финансах империи. И усилия барона увенчались успехом: предложения Плеве не были представлены в Государственный совет и канули в Лету. Так Гинцбург сумел отвратить страшную беду, нависшую над русским еврейством! Если бы за бароном не числилось никакой другой заслуги, кроме этой, то и ее одной было бы достаточно, чтобы его имя осталось навсегда памятным для евреев.

Он жил исключительно интересами еврейства. И евреи всей России обращались к Горацию Осиповичу за помощью, относились к нему с неизменным уважением и благодарностью. «Укажите хоть одно местечко, – говорил о нем раввин В.И. Темкин, – которое в минуту скорби не просило бы барона об участии, о защите. Найдете ли вы хоть одного еврея, который в минуту отчаяния, в минуту горького страдания не взывал к барону?»

Неоценима роль Гинцбурга как созидателя и главы Петербургской еврейской общины. Он организовал строительство столичной синагоги на Офицерской улице, торжественное открытие которой состоялось в 1892 г. Она действует и поныне. Этот архитектурный памятник в еврейском мавританском стиле – одна из ярких достопримечательностей города на Неве. Барон стал председателем Правления синагоги, при коем был устроен отдел общественного призрения, оказывавший помощь бедным. А ранее его жена, Анна Гесселевна, учредила на Васильевском острове еврейский сиротский дом.

Трудно перечислить все дела, по которым барон выступал ходатаем, все еврейские мероприятия, которые он финансировал. Гинцбург щедро помогал жертвам пожаров, неурожаев, погромов, других бедствий. При этом он неизменно оставался русским патриотом, что признавали даже его враги, с коими он боролся. Он любил Россию такой, какая она есть, но с теми надеждами, которая она ему внушала. Патриотизм соединялся в нем с глубокой лояльностью по отношению к царю и правительству. Он знал недостатки режима, но никогда не боролся против существующего строя, следуя заветам Талмуда, что законы государства требуют неукоснительного подчинения. Болью отзывался в его сердце уход многих евреев в революционное движение.

Заслуги Гинцбурга признало и русское правительство, возведя его в 1889 г. в ранг действительного статского советника, что соответствовало генеральскому чину, и наградив его высшими орденами. Но главное то, что барон был оценен властями как лидер всего российского еврейства.

Гораций Осипович верил в счастливое будущее евреев именно в России, не одобряя ни идеи сионизма, ни эмиграцию в Палестину, Аргентину и США, принявшую тогда массовый характер. Но, уважая выбор многих своих единоверцев и понимая, что без его участия в сем деле (в том числе и материального) переселение евреев из России невозможно, он возглавил в 1893 г. центральный комитет Еврейского колонизационного общества. Вскоре под его патронажем работало 507 эмиграционных комитетов! Впоследствии именем Гинцбурга будет названа земледельческая колония в Аргентине.

Барон ушел в мир иной в 1909 г. на 76-м году жизни. Очень проникновенно сказал о нем на гражданской панихиде Г.Б. Слиозберг: «Красой Израиля был Гораций Осипович. Он был красою не тем, что был богат и знатен, не тем, что влиятелен и свое влияние всегда направлял на пользу других, и не тем еще он был красою, что он щедро уделял для ближних от щедрот, коими его самого одарила судьба... Не было горя человеческого, которому он не сочувствовал бы и которое не стремился бы облегчить, не разбирая, кто страдает – свой или чужой, да и не было для него чужих. Но не только этим он был красою еврейства. Даже и не тем еще, что, любя прекрасное, он поощрял искусство во всех его проявлениях, что, будучи сам просвещен, он просвещал других и сеял просвещение щедрою рукой направо и налево, даже не только рядовой сеялкою, – в уверенности, что как бы ни было брошено семя на благодарной почве еврейства, – оно даст богатые плоды. Был он красою еврейства тем, что был живым образцом еврея, проникнутого еврейским духом, еврейским идеалом, и все, что он делал и чем он был, было проявлением его еврейства. Все, что он делал, – он делал не, как говорят иные, "хотя он был еврей", а именно "потому, что он был еврей". Во всем он следовал заветам еврейского вероучения и морали, ни на минуту он не забывал, что, по словам наших законоучителей, "мир крепок тремя предметами: истиной, справедливостью и благоволением"».

Поделиться:
Популярные книги

Безымянный раб [Другая редакция]

Зыков Виталий Валерьевич
1. Дорога домой
Фантастика:
боевая фантастика
9.41
рейтинг книги
Безымянный раб [Другая редакция]

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Последняя Арена 7

Греков Сергей
7. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 7

На границе империй. Том 9. Часть 3

INDIGO
16. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 3

Все не так, как кажется

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.70
рейтинг книги
Все не так, как кажется

Я же бать, или Как найти мать

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.44
рейтинг книги
Я же бать, или Как найти мать

Боярышня Дуняша

Меллер Юлия Викторовна
1. Боярышня
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Боярышня Дуняша

Аромат невинности

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
9.23
рейтинг книги
Аромат невинности

Кодекс Крови. Книга IХ

Борзых М.
9. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IХ

Свет во мраке

Михайлов Дем Алексеевич
8. Изгой
Фантастика:
фэнтези
7.30
рейтинг книги
Свет во мраке

Приручитель женщин-монстров. Том 3

Дорничев Дмитрий
3. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 3

Жестокая свадьба

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
4.87
рейтинг книги
Жестокая свадьба

Безродный

Коган Мстислав Константинович
1. Игра не для слабых
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
6.67
рейтинг книги
Безродный