«Наследие Дерини»
Шрифт:
Теперь им оставалось только ждать. Придворные дамы Микаэлы расселись вокруг, бормоча молитвы, а Райсиль опустилась к ногам королевы, легонько опираясь головой ей на колени, по-прежнему мысленно внушая своей госпоже душевный покой и равновесие, – ибо она знала, что никто не позволит ей сопровождать королеву в детскую.
В дверь постучали. Райсиль тут же вскочила, а леди Эстеллан поторопилась открыть. Вскоре она вернулась, ведя за собой архиепископа с Секоримом, а также Таммарона и Ричарда Мердока. Их сопровождал королевский лекарь. Архиепископ с Секоримом низко поклонились, а Таммарон с Ричардом опустились на колени,
– Ваше величество, свои соболезнования сегодня утром вам выражает регентский совет, – промолвил Хьюберт. – Спокойно ли вам спалось этой ночью?
– Со мной все в порядке, ваша милость, – отозвалась она, не встречаясь с ним взглядом. – Могу ли я теперь увидеть сына?
– Только если мастер Джеймс сочтет, что у вас хватит на это сил.
Микаэла вздохнула, и лекарь, бесшумно приблизившись, взял ее за запястье. Затем он отпустил ее руку и легонько пощупал лоб.
– Пульс ровный, ваша милость. Похоже, она вполне владеет собой, хотя день предстоит очень тяжелый. Ваше величество, могу ли я предложить вам какое-нибудь успокоительное снадобье, разумеется, не столь сильное, как вчера вечером? Я прекрасно понимаю, что вы желаете оставаться в ясном рассудке, когда будете говорить с королем.
– Благодарю вас, это ни к чему, мастер Джеймс, – отозвалась она, решительно поднимаясь с места. – Ваша милость, я желала бы увидеть сына.
Одной лишь супруге Таммарона, леди Ниеве, позволили сопровождать королеву и регентов в детскую, которую занимал юный принц. Все прочие остались ждать в прихожей, а королева прошла в малую гостиную, где малыш выстраивал игрушечных рыцарей на полу в оконной нише. Алая туника ярким пятном выделялась на фоне свежепобеленного камня. Опечаленная няня наблюдала за играющим ребенком, но немедленно удалилась при появлении Микаэлы, с сочувственным видом поклонившись матери.
– Доброе утро, любовь моя, – с улыбкой окликнула его Микаэла и протянула Оуэну руку.
Тот с радостным возгласом вскочил на ноги и уткнулся матери в колени.
– Мама, иди посмотри на моих рыцарей. Там один совсем как папа. Он будет драться с плохим принцем, который хочет отнять у него корону.
Стараясь заглушить скорбь и невольно заулыбавшись, Микаэла нагнулась поцеловать сына, и он тут же потащил ее к оконной нише, где она присела на ступеньку и позволила ему показать ей своих любимцев. Там и впрямь был рыцарь на белой лошади, отдаленно напоминавший Райсема, с крохотным золотым львом на алом щите и в короне поверх шлема. Его сделал для Оуэна Катан прошлой зимой, и эти фигурки размером были куда больше обычных, ибо доходили мальчику почти до колен. Другой рыцарь на сером скакуне нес крохотный стяг Халдейнов.
– А это дядя Катан, – указал на него Оуэн. – А вот плохой принц. Он все время падает.
Она взглянула поверх королевского войска на маленькие деревянные фигурки, разрисованные в черно-белые цвета Торента, – одна из них и впрямь лежала на боку. Набравшись решимости, Микаэла протянула руки к Оуэну.
– Милый, иди сюда, мама возьмет тебя на колени. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Оуэн с любопытством покосился на нее, взял фигурки своего отца и Катана, а затем, поднявшись на ступеньку, уселся матери на колени, развернувшись, чтобы посмотреть ей в глаза. Она стиснула его в объятиях, целуя черные ароматно пахнущие волосы, а затем легонько тронула кончиком пальца корону на игрушечном рыцарей.
– Милый, с твоим папой случилось что-то очень плохое. Он поранил руку и от этого сильно заболел. Лекари изо всех сил пытались помочь, но он…
– Папа заболел? – с испугом прошептал Оуэн.
Микаэла покачала головой, смаргивая слезы.
– Нет, милый, – прошептала она. – Твой папа теперь с ангелами. Рука у него очень, очень болела, и поэтому… ангелы забрали его к Богу.
– К Богу? – изумленно переспросил мальчик.
– Твой папа умер, малыш. Он отправился на небеса, чтобы быть там с Господом.
– Нет, – уверенно отозвался Оуэн. – Папа не мог умереть.
– О, милый, мне очень жаль, но… это правда. Все это очень, очень грустно, но…
– А кто ранил папе руку? – спросил Оуэн, и гнев вспыхнул в серых глазах Халдейнов. – Это плохой принц ранил папу?
– Я… точно не знаю, милый, – с трудом отозвалась она. – Мы все выясним, когда…
Голое ее прервался, и он, рыдая, рухнул в ее объятия, по-прежнему сжимая в руках игрушечных рыцарей. Она плакала с ним вместе, наконец дав волю слезам, которые не смогла пролить накануне. Отдаленным уголком сознания она понимала, что лишь благодаря вмешательству Райсиль до сих пор способна держать свое горе в узде, и была благодарна ей за это, ибо иначе могла бы повредить той крохотной жизни, что зрела сейчас в ее чреве. И все же она ощущала в душе глубокую печаль, которая, должно быть, останется с ней до последних дней, – и все же, по счастью, то была не разрушительная скорбь, которая могла бы свести ее с ума.
Рыдания Оуэна постепенно затихли, и теперь он лишь тихонько икал и шмыгал носом, съежившись у матери на коленях, и Микаэла также совладала со слезами. Вытащив носовой платок из рукава, она промокнула глаза и постаралась взять себя в руки, а затем утерла слезы сыну.
– Дай я вытру тебе нос, – прошептала она.
Он повиновался, но ни за что не пожелал выпустить из рук игрушечных рыцарей.
По-прежнему шмыгая носом, он поднял на нее покрасневшие глаза.
– Мама, а можно спросить? – дрожащим голосом промолвил он.
– Да, милый.
– А что, плохой принц отнял у папы корону?
Она ласково улыбнулась и убрала волосы у него со лба.
– Нет, милый, не отнял. Папа оставил свою корону тебе, и у тебя ее никто никогда не заберет… Обещаю.
Оуэн с сомнением воззрился на мать.
– Но ведь я еще маленький, мама. Что, если придет злой принц?
– Злой принц умер, милый, – прошептала она, искренне желая, чтобы второй «злой принц» умер тоже. – Он больше не может придти и забрать твою корону, а ты вырастешь истанешь очень храбрым, умным и сильным королем, как и хотел твой папа.
– Я буду таким королем, как папа?
– Да, милый, а пока ты не подрастешь, то рядом будут мудрые люди, которые научат тебя быть королем.
Оуэн вздохнул.
– Опять уроки?
– Боюсь, что да, – улыбнулась Микаэла. – И еще много-много лет вперед… Но я думаю, сегодня у тебя будет всего один урок – как быть настоящим королем. Там, снаружи, тебя ждет архиепископ и другие сановники. Теперь ты стал королем, и они должны кое-что сделать и сказать тебе. Как ты думаешь, ты сможешь им показать, какой ты смелый мальчик?… Ради меня, и чтобы папа на небесах гордился тобой.