«Наследие Дерини»

Куртц Кэтрин Ирен

Райсу-Майклу никогда доселе не доводилось присутствовать при экзорцизме, а уж тем более самому подвергнуться этому обряду.

Подобно большинству мирян, которые никогда не интересовались сутью религии и ее тайными церемониями, он огранивался формальным соблюдением обрядов и делал лишь то, что от него ожидали, скорее из чувства долга, чем из подлинного благочестия. И, разумеется, в повседневных обрядах отнюдь не значилось присутствие при изгнании демонов. Нечего и говорить, что в религиозности он сильно уступал и отцу, и своему брату Джавану, так что Ран был совершенно прав, предположив, что к происходящему король относится со здравой долей скептицизма.

– Et hoc signum sanctae Crucis, quod nos fronti ejus damus, tu, maledicte diabole, numquam audeas violare…

Райс-Майкл

исподтишка осмелился взглянуть на аббата Кимболла, который чертил на лбу у Магана крест освященным елеем, на словах запрещая проклятым демонам преступить сей знак. Король не слишком хорошо владел литургической латынью, чтобы понимать все, о чем говорит аббат, но, к вящему своему изумлению, внезапно ощутил слабое покалывание в кончиках пальцев. Это означало, что где-то рядом пробуждаются потоки магической энергии… И это поразило его, поскольку он совершенно не предполагал ничего подобного в церковном ритуале. По крайней мере, когда его исполняют самые обычные люди.

Что же касается изгнания зла, то единственное подлинное зло здесь таилось лишь в сердцах некоторых из присутствующих, и уж с ним-то точно нельзя было справиться с помощью ритуала, подпитываемого ненавистью и страхом. Райс-Майкл сказал себе, что если в сердце Полина и Альберта таилось зло, то оно не имело никакого отношения к затронувшей их магии Дерини.

– Per eundem Christum, Dominum nostrum, qui venturus est judicare vivos et mortuos et saeculum per ignem. Amen.

Аббат Кимболл перешел к Стеванусу, и теперь уже король не мог отрицать, что в словах его содержится несомненная сила, даже когда звучат они из уст настоятеляCustodes,чья слепая нетерпимость никогда не позволила бы ему осознать истинный смысл происходящего. Поскольку он был не в состоянии сконцентрировать энергию, подобно Дерини, то потоки силы бесцельно клубились в комнате, подобно облачкам дыма от благовоний, скапливаясь над головами людей, подвергшихся экзорцизму. Никакого вреда в этом не было, и все же Райс-Майкл усомнился, сумел бы Кимболл более действенно использовать эту могучую силу, если бы в комнате и впрямь имелось какое-то зло. А так весь этот ритуал превращался в некую смехотворную пародию, и особенно нелепой выглядела напыщенность аббата.

Чтобы не выказать своих истинных чувств, Райс-Майкл закрыл лицо руками, делая вид, будто глубоко тронут происходящим, и не шевелился все то время, пока Кимболл двигался вдоль шеренги коленопреклоненных мужчин, повторяя одни и те же слова, окропляя их святой водой и совершая миропомазание. Уровень магической энергии так и не поднялся выше определенного уровня и не достиг нужного сосредоточения. И никто в этой комнате, даже Катан, не замечал этого.

– Exorcizo te, immunde spiritus… et decedas ab hoc famulo Dei, Rhys Michaelis…

Он так и не поднял головы, заслышав слова аббата, и думал, что ровным счетом ничего не почувствует, однако когда настоятель окропил его святой водой, то Райс-Майкл осознал, что может притянуть к себе толику рассеянной энергии, – совсем немного, – и когда аббат перешел к Фульку, Райс-Майкл сумел хотя бы отчасти с помощью этой живительной силы восполнить свои энергетические запасы, изрядно подрастраченные в переживаниях прошлой ночи. Он размышлял над этим новым для себя достижением все товремя, пока аббат завершал ритуал и произносил слова благословения.

– …Per Dominum nostrum Jesum Christum Filium tuum: Qui Tecum vivit et regnat in unitate Spiritus Sancti Deus, per omnia saecula saeculorum. Amen.

Едва лишь торжественная церемония закончилась, в комнате тут же поднялся гомон. Монахи друг за дружкой потянулись к выходу, а рыцариCustodesлорда Джошуа зашли на их место, чтобы перенести тело Альберта в церковь. Прижавшись к стене вместе с Фульком и Катаном, Райс-Майкл старался не попадаться им под ноги, и для себя решил, что в будущем станет уделять более пристальное внимание церковным ритуалам. Он понятия не имел, насколько сегодняшний экзорцизм оказался полезен для остальных, включая Полина и покойного Альберта, однако сам он точно кое-что приобрел. Оставалось лишь гадать, всякий ли раз во время религиозных обрядов повышается уровень магической энергии… Возможно, в прошлом он попросту не обращал на это внимания.

Слегка приободрившись, он проследовал за процессией, сопровождавшей покойника в монастырскую церковь. На сей раз они пошли другой дорогой, вдоль восточной стены аббатства, и вошли в церковь через боковую дверь в южном приделе. Он даже не оглянулся на дым, клубами поднимавшийся с внутреннего двора.

В церкви он занял отведенное ему место на хорах и должным образом исполнил все, что требовалось, произнося вслух слова молитв и оказывая все внешние знаки уважениячеловеку, что лежал перед алтарем.

Но в душе он молился совсем за другого человека, о котором никто не станет скорбеть, который и после смерти не обретет упокоения в могиле, ибо прах его будет развеянпо ветру без всякого благословения и церемоний, как только угаснет пламя костра.

Глава XV

И чтобы избавиться нам от беспорядочных и лукавых людей.[16]

Аббатство святого Кассиана они покинули ближе к полудню, после того как предали тело Альберта упокоению в крипте под монастырской церковью. Поскольку отец Лиор оказался самым высокопоставленным клириком в королевском войске, то именно он временно возглавил священниковCustodes,тогда как сэр Джошуа взял на себя командование рыцарями-монахами. Немедленно были отправлены гонцы, чтобы известить прочие аббатстваCustodesо судьбе, постигшей их верховного настоятеля, чтобы избрание его преемника могло состояться должным образом. Кроме того, гонцы отправились и в Ремут, чтобы сообщить последние новости Хьюберту и прочим сановникам.

Тем временем Ран Хортнесский взял на себя обязанности гофмаршала Гвиннеда. Теперь он ехал по правую руку от короля, прямо под знаменем Халдейнов. Кавалькада на рысях устремилась к северу, Так что невозможно было ни разговаривать на ходу, ни даже предаваться серьезным раздумьям, однако ничто не могло отвлечь Райса-Майкла от голодного бурчания в животе. Обещанная походная еда обернулась ломтем хлеба и парой глотков эля, которые удалось урвать, перед тем как садиться в седло во дворе аббатства, хотя, по крайней мере, хлеб оказался свежим, только что выпеченным. Во время небольшого привала в середине пути Фульк извлек из седельных сумок единственный кусок сыра весьма сомнительного вида… так что Райс-Майкл умирал от голода к тому времени, как на пути им начали попадаться разъезды из замка Лохаллин.

К Лохаллину они подъехали, когда сумерки уже начали опускаться на окрестные холмы. Сам замок золотом сверкал в лучах заходящего солнца. Вокруг него, у основания холма, располагались войска союзников; там уже загорались походные костры. Райса-Майкла, проезжавшего вместе со своими помощниками по краю лагеря, провожали хмурыми взглядами грубоватые мужчины в клетчатых накидках и кожаных доспехах, и отовсюду доносился восхитительный запах готовящейся пищи, смешанный с более приземленнымизапахами древесного дыма, сырой земли и конского навоза.