Наследие Древнего

А.Никл

– Опять, наверное, денег от меня надо… Как же задолбала!

Я долго терпел, очень долго: и Надины кредиты закрывал, и позволял в больницу таскать всяких придурков, которые себя шаманами и целителями возомнили, и Мишеньку, её хахаля, на нормальную работу устраивал, – но моё терпение закончилось!

Как же я ненавижу тварей, которые наживаются на чужой беде. И ведь понимают, что ничем не помогут – а то и хуже сделают, – и всё равно лезут и сосут деньги из дурачков. И до сестры невозможно достучаться – после каждого мошенника говорит: “Всё, это в последний

раз!” А потом находит нового – и, конечно, в этот раз самого настоящего! Её бы тоже пролечить не мешало, да только уже в психушке.

Пробираясь в темноте через прихожую, я споткнулся о пушистую мягкую тушу и растянулся на полу, свалив обувницу и зеркало. Зазвенело разбитое стекло, по ушам резанул могучий кошачий ор, и по моей правой щеке резанули острые когти. Пока я матерился, пытаясь встать и не наступить на осколки, Борис грызанул меня за ногу и ускакал в гостиную – точить когти о диван.

– Да чтоб тебя! – я включил свет и побрёл за веником. – Ты надо мной издеваешься? Да я на миллион баксов готов поспорить – ты видел, что я вот-вот на тебя наступлю. И не пошевелился! Ух, кошачья жопа!

Борис вынырнул из-за дверного косяка, прищурил зелёные глазищи и встопорщил шерсть на загривке. Его вид словно говорил: “В этом доме может быть только один хозяин, и это не ты”. Несколько минут мы пялились друг на друга, а потом Борис утробно взвыл и рванул в спальню. На повороте его занесло, и когти с силой процарапали ламинат. Дрифтёр чёртов.

Самый красивый кот, которого я когда-либо видел, и самый вредный. Пушистое белоснежное облачко с розовым носиком и длиннющим шикарным хвостом. Восемь килограммов милоты – но! только на расстоянии. Людей к себе Борис не подпускал, на руки не давался, гладить не позволял, чуть что ему не нравилось – моментально щерил клыки и показывал когти. Мне кажется, он только маму и любил.

Высыпав осколки в мусорку, я отправился в душ. Тяжёлый день закончился – да здравствует тяжёлый день!

Четыре месяца пролетели незаметно. И вот, наконец, поступил долгожданный звонок.

– Андрей, мы выиграли! – прокричал Олег так, что мне пришлось отнести мобильник от уха. – Кузнецов объявил себя банкротом! Сто тридцать миллионов невыплаченных налогов! ФНСшники “Олимп” с говном сожрали. Об этом трубят во всех городских газетах. Я приплатил журналистам, чтобы новость вывели на региональный уровень.

– Класс, – я откинулся на спинку кресла и трижды постучал по столу. Из-за усталости не смог даже нормально порадоваться победе. Сил не было. – Что с тендером? Его снова выставили на торги?

– Ага, выставили, – гоготнул Олег. – Но на него уже никто серьёзно не претендует. Только и разговоров о том, как опасно переходить тебе дорогу. И конкурентную фирму разорил, и уголовку на владельца повесил.

– Класс, – равнодушно повторил я.

– С тобой всё в порядке? – заволновался Олег. – Голос какой-то странный. Ты бы отдохнул, а то так и зашиться недолго.

– Хорошая идея, – я сгрёб документы в неровную стопку и засунул их в верхний ящик. – Сегодня вторник? Что же, проследи за всем, я до пятницы мёртв.

Фигурально выражаясь, конечно.

Олег закашлялся, а потом выдавил:

– Кстати, о мертвецах, – он помолчал, явно подбирая слова, и продолжил: – Мне тут сорока на хвосте принесла, что у Кузнецова-то башню сорвало. Пообещал отомстить тебе. Сказал, что готов в тюрьме сгнить, но тебя убьёт.

Я заправил кофемашину и нажал на кнопку. Однако я настолько вымотался, что пару секунд просто пытался понять смысл того, что сказал Олег. Когда до меня дошло, я рассмеялся, сделал пару глотков кофе и, еле ворочая ошпаренным языком, ответил:

– Да ладно тебе! Я со злости и не такое ляпну. В конце концов, мы не в девяностых живём.

– Ну-у-у-у, тебе виднее, – с сомнением протянул Олег.

Первый выходной за полгода. Как же хочется выспаться!

Да, так и сделаю.

Быстро проверив план работы, я раздал указания всем сотрудникам и отправился домой, воображая, как продрыхну целые сутки.

Я так замечтался, что заметил неладное только в гостиной – в доме царил полнейший бардак. С полок, тумбочек и комодов были сброшены абсолютно все вещи. Горшки с комнатными цветами валялись перевёрнутые, а в рассыпавшейся земле лежали распотрошённые диванные подушки. На обоях – от потолка до пола – зияли длинные тонкие дыры.

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул и попросил:

– Пожалуйста, пусть это будут воры.

За моей спиной что-то зашуршало. Я обернулся. Из спальни пятился Борис, держащий в зубах коллекционную фигурку Хана Соло – ну да, я люблю “Звёздные войны”! Кот даже не дёрнулся, когда понял, что я вернулся домой, – внимательно уставился на меня, прищурился и… С громким хрустом откусил игрушке голову.

– Ах ты, зараза!

Я стащил с себя галстук, свернул его втрое и хлестанул Бориса по заднице. Тот возмущённо взвыл и понёсся в коридор. Целеустремлённо так. Почувствовав дурное, я побежал следом, но поздно – Борис уже изогнулся дугой над моими туфлями и от души проблевался.

– Ну всё, с меня хватит! – рявкнул я и гневно указал на него пальцем. – Ты мне уже на голову залез и лапки свесил! Знаешь что? Тебя, конечно, мама любила… Тьфу, очень любит, но это не даёт тебя права устраивать здесь Содом и Гоморру! И вообще! У меня три выходных, так что…

Следующие два часа я гонялся за Борисом по всему дому – с трудом, но мне удалось его поймать в покрывало и засунуть этот орущий и царапающийся комок в переноску. Кот кое-как выпутался и настороженно следил, как я переодеваюсь и достаю чистые туфли.

– Ну что, доигрался, красавчик? Поживёшь в кошачьей гостинице, так, может, мозги на место встанут? – я поднял переноску и тяжело вздохнул. – А даже если и не встанут, так хоть до пятницы от тебя отдохну, придурок хвостатый.

Подхватив переноску, я вымелся из дома и загрузился в машину. Уже за воротами остановился и загуглил хорошую кошачью гостиницу – как бы это бешеное чудище меня ни бесило, уморить я его не хотел. На моё счастье, подходящий вариант я нашёл в соседнем районе, куда и направился.