Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях
Шрифт:
В 20-е годы XIX в. французские романтики широко использовали принцип «колорита места и времени» в борьбе с классицизмом, в ходе создания жанра исторического романа. Выступавшие в периодическом издании «Глобус» («Le Globe») А. Тьер, Ш. Ремюза, Ж.-Ж. Ампер во всех деталях описали принцип «локального» изображения действительности.
«Глобисты» стремились к взаимному сближению наций, к тому. чтобы одна нация воздействовала на другую, дабы таким путем образовалось своего рода содружество сходных интересов, сходных привычек, наконец, сходных литератур. А это, в свою очередь, предполагало особое функциональное значение места действия в произведении художественной литературы, причем, как считали романтики, «колорит места и времени» состоит не только в том, чтобы умело расположить сюжет во времени и в пространстве, но в значительно большей степени в том, чтобы дать нравственную характеристику действующих лиц. «Господа глобисты, — заметил Гёте в марте 1826 г., — не напишут
31
Гёте И.-В. Об искусстве. — М., 1975. — С. 558.
В работах теоретиков французского романтизма высказывалась твердая убежденность, что именно изображение места действия, т. е. «колорит места и времени», первейшая забота прозаика, романиста.
Считается, что живописную ясность описаний видимого мира первым ввел в французскую литературу писатель и критик Теофиль Готье, который имел особый вкус к «воскрешению» далеких континентов и эпох, для чего совершил ряд путешествий по странам Европы и Ближнего Востока и даже побывал в России — от Испании до Египта и от Лондона до Нижнего Новгорода.
Теофиль Готье говорил о существовании двух видов экзотизма в искусстве слова: вкус к экзотике места и вкус к экзотике времени. Именно эти два вида экзотизма часто встречаются и в его собственных романах и новеллах. Так, действие в романе «Капитан Фракасс» происходит во Франции XVIII в., а новеллу «Ночь, дарованная Клеопатрой» Готье начинает с предуведомления: «Теперь, когда я пишу эти строки, прошло уже около тысячи девятисот лет с тех пор, как по Нилу плыла богато позолоченная и расписная ладья — она стремительно неслась, гонимая пятьюдесятью длинными плоскими веслами, которые царапали воду, словно лапки гигантского скарабея». [32] В новелле Готье «Павильон на воде» место действия — средневековый Китай, а в новелле «Аррия Марцелла» француз XIX века переносится во времена правления Тита, в 79 г. н. э.
32
Готье Т. Два актера на одну роль. — М., 1991. — С. 149.
Величайший мастер стиля Гюстав Флобер, начиная работу над повестью «Иродиада» (1877), действие которой происходит в Иудее в I веке. н. э., хотя и сознательно ограничивал себя принципом «приблизительного соответствия действительности», тем не менее, по свидетельству современников, завалил свой письменный стол книгами, относящимися к этому периоду. Кроме того, Флобер наблюдал ландшафты Палестины собственными глазами во время своего путешествия на Восток в 1849–1851 гг.
Интересно мнение Гегеля по поводу понятия «колорит места и времени». Великий философ полагал, что воссоздание местного колорита не играет большой роли для художественного произведения: «Чисто историческая верность в изображении внешнего, как, например, местного колорита, нравов, обычаев, учреждений, играет подчиненную роль в художественном произведении, и оно должно отступать на задний план перед другой задачей последнего — дать истинное непреходящее содержание, отвечающее запросам современной культуры». [33]
33
Гегель Г.В. Ф. Соч. — М., 1938. — Т. 12. — C. 277.
М.М. Бахтин, замечая, что процесс освоения реального исторического времени, пространства и реального исторического человека в художественной литературе «протекал осложненно и прерывисто», предлагает взаимосвязь временных и пространственных отношений в литературе называть хронотопом, что в дословном переводе означает «время/пространство», [34] причем важно выражение в этом термине неразрывности пространства и времени, слияние пространственных и временных примет. «Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен». [35]
34
Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975. — С. 234.
35
Бахтин М.М. Указ. соч., с. 235.
Первые три романных хронотопа («авантюрный роман испытания», «авантюрно-бытовой роман», «античная биография и автобиография»), т. е. три существенных типа романного единства, были созданы еще
36
Там же, с. 237.
Сочетание авантюрного времени с бытовым и со странствиями героя, т. е. с «реальным пространственным путем-дорогой» создает своеобразный романный хронотоп, «сыгравший громадную роль в истории этого жанра». [37] Основа его фольклорная, а пространство становится конкретным и наделяется более существенным временем. Во главе угла «античной биографии и автобиографии» М.М.Бахтин усматривает жизненный путь индивида, ищущего истинного познания. Реальное биографическое время здесь почти полностью растворено в идеальном и даже в абстрактном времени.
37
Там же, с. 271
В рыцарских романах превалирует авантюрное время греческого типа, хотя в некоторых из них имеется большое приближение к римскому авантюрно-бытовому апулеевскому типу. «Время распадается на ряд отрезков-авантюр, внутри которых оно организовано абстрактно-технически, связь его с пространством также технична». [38]
Плутовской роман в основном работает хронотопом авантюрно-бытового романа, т. е. дорогой по родному миру. «Для „Дон-Кихота“ Сервантеса характерно пародийное пересечение хронотопа „чужого чудесного мира“ рыцарских романов с „большой дорогой по родному миру“ плутовского романа». [39] В романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» фольклорные основы хронотопа характеризуются глубоко пространственным и конкретным временем, которое не отделено от земли и природы.
38
Бахтин М.М. Указ. соч., с. 301.
39
Там же, с. 314.
Искусство и литература пронизаны хронотопическими ценностями, считает М.М. Бахтин. Выделяются хронотопические ценности разных степеней и объемов, которые становятся организационными центрами основных сюжетных событий романа: хронотоп дороги, хронотоп города, хронотоп замка, хронотоп гостиной-салона, хронотоп кризиса и жизненного перелома, хронотоп мистерийного и карнавального времени, биографический хронотоп. Как материализация времени в пространстве хронотоп является центром изобразительного воплощения и для всего романа в целом. Философские и социальные обобщения, идеи, анализы причин и следствий в романе — все тяготеет к хронотопу. Впервые же принцип хронотопичности раскрыл Лессинг в «Лаокооне», установив временной характер художественно-литературного образа. Касаясь проблемы границ хронотопического анализа, М.М. Бахтин утверждает, что всякое вступление в сферу смыслов «совершается только через ворота хронотопов». [40]
40
Бахтин М.М. Указ. соч., с. 406.
Михаил Афанасьевич Булгаков, как неоднократно уже указывалось булгаковедами, использует в «древних» главах «Мастера и Маргариты» хронотопы биографический, кризиса и жизненного перелома, а также хронотоп города. Вообще же в своем описании городской жизни и быта Иерусалима I века н. э. писатель опирался на множество источников — и на те, что приводятся в работах булгаковедов, и на те, которые исследователями пока не обнаружены. Когда в 1930 г. была запрещена к постановке его пьеса «Кабала святош» («Мольер»), М.А. Булгаков в обращении к Правительству СССР писал: «Скажу коротко: под двумя строчками казенной бумаги погребены — работа в книгохранилищах, моя фантазия…» (подчеркнуто мною — И.Г.). [41] Работая в книгохранилищах, писатель имел возможность пользоваться самыми разнообразными источниками, стремящимися воссоздать реалии и «время/пространство» Иерусалима в бытность Понтия Пилата римским наместником Иудеи в 26–36 гг. н. э.
41
Булгаков М.А. Правительству СССР // Лакшин В. Булгакиада, с. 59.