Наследие проклятой королевы
Шрифт:
Я вернулся к костру, держа печати на ладони, и кинул их на угли.
— Твоя самка останется нашей заложницей, — прошептали голоса. — Времени тебе до утра. И никакого оружия.
— Она жива?! — закричал я, чувствуя, как забилось сердце в груди. А сам чуть не подпрыгнул от радости.
— Жива. Твой родич тоже.
— Согласен, — произнёс я, быстро бросив на траву полушпагу, нож и пистолет.
— Юрий, постой, Юрий, ты куда?! — раздался испуганный голос Лукреции, которая пришла в чувство и лежала на земле.
— Туда, — пробурчал я в ответ, подумав, что на краю
— Мы с тобой!
Я ухмыльнулся, дождался, когда женщины разоружатся и начал спускаться с обрыва. Паук снова попытался атаковать, и снова его одёрнули невидимые хозяева.
Все эти твари — такие же ручные духи-страхи, как мои Чужик и Фарш, но посильнее и служащие обычными цепными псами. Их кормят. Им дают место под лесенкой. И когда надо говорят «ФАС!», а когда надо могут и одёрнуть цепочку со строгим ошейником.
Глава 30. Конец верёвочки
Утро встретило профессора Глушкова шумом столицы. После столь тяжёлой, почти непрерывной гонки на выживание ему хотелось выдохнуть и поспать, но сейчас отдых был непозволительной роскошью.
— Приехали, друг мой, — произнёс Винсент, сидя на лавке справа от возницы. Маг вяло моргал и часто зевал, словно сонный голубь на жёрдочке. Того и гляди, свалится.
Проф тоже кемарил. Голова болела от недосыпа и долгого стресса. Ночевали в поле под открытым небом, прижавшись друг к другу. Ели только сыр и сушёное мясо. Пили вскипячённую на костре воду, она была отвратительна на вкус, так как пахла болотом.
Ночью какие-то мародёрки решили, что одинокий бычок с четырьмя путниками — лёгкая добыча. Констанция сожгла одну заживо, и остальные быстро ретировались. Визг разбойницы, на которой полыхала одежда и волосы, до сих пор стоял в ушах. Вспоминая этот момент, проф морщился. Его только недавно перестало мутить.
И вот сейчас они стояли посреди шумного рынка, возникшего в том месте, где южный тракт упирался в город. Профессор, спешившийся и разминающий ноги, только сейчас отметил, что стена города была чисто символической, скорее не давая проникнуть разного рода попрошайкам и не оплатившим пошлину торговцам, чем реально защищала поселение от врагов.
Когда-то город был простой крепостью, державшей оборону от набегов жадных соседей. Со временем замок оброс пригородом, который на Руси называли посадом, а здесь это именовалось словом «сьюд». В какой-то момент истории город стал столицей и обзавёлся звучным именем Коруна. Рядом появлялись дворцы всяких графинь и баронесс, да и самому королевскому роду стало тесно в замке. Так старая крепость, или иначе сердце Коруны, то есть Корасон, осталась под казначейством, а новая — Цвет Коруны, или Флор да Коруна, оказалась на набережной большой реки. Шло время, полумиллионный сьюд вобрал в себя и дворцы знати, и дворцовую поляну, и артесаньелы, то есть ремесленные слободы.
— Надо бы себя в порядок привести, — произнёс Винсент, — а то мы как оборванцы.
Глушков поглядел на человека, ставшего товарищем, и поинтересовался:
— Где поблизости магазин одежды?
— Магазин? — переспросил маг и оглядел себя с ног до головы. — А что это?
— Лавка, где торгуют готовой одеждой.
— Зачем готовой? — изумился Винсент. — Это же невыгодно. Вдруг не купят, а ткань дорогая. Здесь много хороших портних, которые сошьют быстро и добротно точно по человеку.
Профессор вздохнул и оглядел разноцветные вывески торговых рядов, но потом скривился и покачал головой.
— Это долго. У нас нет столько времени. Пойдём так.
— Грязными? — протянул маг и снова оглядел свою одежду и одежду Глушкова и Констанции. — Фи.
Профессор закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти.
Не нужно психовать. Надо просто брать поправки на культурный код. Как говорится, два пишем три в уме.
Землянин отдал мысленную команду системе, чтоб та проложила маршрут к обители Ордена. Именно там должна быть инквизиторша. Подробная карта столицы была в общем доступе для всех землян, потому проблем не было, кроме одной — придётся двигаться пешком. На колесницах в сам город не пускают.
— Носильщик! — заорал почти над самым ухом Винсент, заставив профессора поморщиться.
— Зачем нам носильщик?
— Как зачем? Сейчас закажем три паланкина, чтоб ноги не стереть до колен, — возмутился маг Круга. Он сейчас больше напоминал капризного ребёнка, нежели взрослого мужчину.
— Два пишем, поправку на гендерный реверс ставим в уме, — прошептал по-русски Глушков, затем вздохнул, улыбнулся и повернулся к своему спутнику, который неторопливо слез с колесницы. Спутник даже обиделся на Констанцию, так как та не подала магу руку, как полагается по местному этикету. — Друг мой, Винсент, неужели вам не хочется насладиться приятной прогулкой по красивейшему городу этого мира?
— Нет, — пробурчал маг. — Я хочу принять ванную, поесть и поспать. У меня гудят ноги, чешется во всех местах, и урчит желудок.
Глушков вздохнул и посмотрел на Констанцию, а та замерла, глядя куда-то в толпу.
— Уходим, — тихо, но чётко произнесла она. — Быстро уходим.
Профессор встал на цыпочки и посмотрел туда же, куда и магесса. Там, в тени балкона одной из торговых палаток стояла высокая, укутанная с головой женщина. На ней, несмотря на жару, был глубокий серый капюшон, из-под которого горели углями два нечеловеческих глаза. Торговец той лавки что-то второпях протянул этой особе, а когда женщина поглядела на донимающего её купца, тот побледнел и попятился. А женщина подняла палец к губам и что-то сказала, и хотя отсюда было неслышно, смысл ясен и так. «Пикнешь — убью».
К профессору подскочила Констанция, схватив землянина за руку и потянув за собой.
— Винсент! Не стойте, как бочка на пристани! Бегом!
Вся троица бросилась прямо в толпу, чтоб пересечь рынок по кратчайшему пути.
— С дороги! — заорала магесса, протискиваясь через людскую массу. Мещане, купчихи и прочий люд не всегда слышали, ибо шум стоял знатный. Тогда приходилось просто отталкивать прохожих с пути. Профессор на мгновение ощутил себя персонажем игры про ассасина, вот так же бегущего через людный город.