Наследие Скарлатти
Шрифт:
Он уже собрался ползти обратно в поле, когда заметил примерно в пятнадцати футах от него, чуть левее, пулемет, возле которого, прислонившись спиной к стволу дерева, сидел немецкий солдат. Алстер достал револьвер и замер. Либо немец не видел его, либо был мертв. Дуло пулемета смотрело прямо на Скарлетта.
И немец слегка шевельнулся. Еле заметно двинулась его правая рука. Он пытался дотянуться до оружия, но не смог – видимо, он испытывал невыносимую боль.
Скарлетт рванулся вперед и навалился на раненого солдата, стараясь производить
– Американец! Американец! Я сдаюсь!
Он отчаянно жестикулировал растопыренными пальцами.
Скарлетт чуть ослабил хватку и тихо спросил:
– Что? Что ты хочешь?
Он дал немцу возможность приподняться – ровно настолько, насколько позволяла его рана. Солдата оставили умирать за пулеметом: пока его рота отступала, тот должен был отражать атаки противника.
Скарлетт отбросил пулемет в сторону, чтобы раненый не мог до него дотянуться, и, настороженно оглядываясь по сторонам, отполз на несколько ярдов в глубь леса. Повсюду были видны следы поспешного бегства. Противогазы, пустые ранцы, даже пулеметные ленты с патронами. Бросали все, что мешало отступлению.
Немцы ушли.
Алстер Скарлетт поднялся на ноги и зашагал к раненому немецкому солдату, он ясно понимал, что надо делать.
– Американец! Отпусти меня. Разреши уйти домой.
Лейтенант Скарлетт принял решение. Ситуация была исключительной! Более чем исключительной – идеальной!
Пройдет час, а может быть, и больше, пока четырнадцатый батальон подойдет к позициям второй роты. Капитан второй роты Дженкинс проявит чудеса героизма, не даст никому передышки. Вперед! Вперед! Вперед!
Но это же его, Скарлетта, шанс! Может быть, они присвоят ему внеочередное звание и произведут в капитаны. Почему бы и нет? Он станет героем.
Нет, он к своим не вернется.
Скарлетт достал револьвер и, когда немец закричал, выстрелил ему в голову. Потом припал к пулемету и начал строчить.
Вначале назад, в тыл немцам, потом направо, потом налево.
Треск очередей разносился эхом по лесу, пули впивались в стволы деревьев.
А затем Скарлетт направил дуло пулемета в сторону своих. Он нажал гашетку и держал ее, переводя ствол с одного фланга на другой. Напугать их до смерти! Может, прикончить нескольких человек.
Кого это волнует?
Он обладал смертельной силой.
Он наслаждался ею.
Он имел на это полное право.
Он смеялся.
Он снял палец с гашетки и выпрямился.
В нескольких сотнях ярдов западнее он видел холмики земли. Скоро он выберется из всего этого дерьма!
Внезапно у него возникло ощущение, что за ним следят. Кто-то следит за ним! Он снова достал револьвер и вжался в землю. Послышался какой-то треск.
Что это – сломанная ветка, упавший камень?!
Он осторожно пополз в лес.
Никого.
Ну
Никого.
Скарлетт настороженно отошел к опушке леса. Он быстро подобрал расплющенную каску мертвого немца и побежал в сторону позиций второй роты.
Алстер Стюарт не знал, что за ним действительно наблюдают. Наблюдают внимательно. И с удивлением.
Немецкий офицер – на лбу у него запеклась кровь – стоял за широким стволом сосны, скрытый от глаз американца. Он уже собрался было прикончить янки, но вдруг увидел, что тот перенес огонь на своих собственных солдат. На свои войска.
Свои собственные войска!
Он держал американца под прицелом «люгера», но не хотел убивать.
Пока не хотел.
Потому что немецкий офицер из всей роты, единственный уцелевший, точно знал, что делает этот американец.
Это был тот самый редкий, невероятный случай! То, что требовалось!
Пехотный офицер, умело использовавший ситуацию в своих целях и против своих войск!
Для него эта битва закончилась, и вдобавок он получит медаль за отвагу.
Немецкий офицер не упустит этого американца.
Лейтенант Скарлетт был на полпути к позициям второй роты, когда услышал за спиной шум. Он бросился на землю и, осторожно повернувшись в противоположную сторону, стал вглядываться сквозь колышущуюся высокую траву.
Никого.
Действительно ли никого?
В двадцати футах от него ничком лежал труп. Но трупы были повсюду.
Этот труп Скарлетт не помнил. Ему запомнились только лица. Он видел только лица. Этого он не помнил.
А почему он должен был его запомнить?
Трупы повсюду. Как он мог запомнить этот, не видя лица? Здесь, должно быть, несколько дюжин таких. Он их просто не замечал.
Он снова позволил разыграться своему воображению!
Рассветает. Из леса выйдут звери.
Возможно…
Он встал в полный рост и пошел к холмикам земли в расположение второй роты.
– Скарлетт! Бог мой, это вы? – воскликнул капитан, лежавший в окопе передовой линии. – Вам повезло, что мы не стреляли. В перестрелке погибли Фернальд и Отис! Мы не открывали огонь, потому что вы находились там!
Алстер помнил Фернальда и Отиса.
Невелика потеря!
Он бросил немецкую каску на землю:
– А теперь слушайте меня. Одну группу я ликвидировал, но остались еще две. Я знаю, где они располагаются, и могу подавить их. Но вы останетесь здесь! В окопах! Через десять минут после моего ухода открывайте огонь по левому флангу!
– Куда вы собираетесь? – испуганно спросил капитан.
– Туда, где я могу принести хоть какую-то пользу! Дайте мне десять минут, а потом открывайте огонь. Не прекращайте стрельбу по крайней мере три или четыре минуты, но, ради бога, стреляйте по левому флангу! Смотрите не прикончите меня. Мне необходим отвлекающий маневр.