Наследие
Шрифт:
Виктор понимал, что Ефремова не только терпели, но и поощряли к исследованиям только потому, что сильные мира сего прекрасно знали — перенаселённая Земля несёт куда большую угрозу им чем один, хоть и влиятельный оппозиционер. О том, что будет с учёным, когда он станет не нужен, легко было догадаться. Но со стороны казалось, что Ефремова такие мысли не волновали. Скорее всего, он просто великолепно умел держать себя в руках. И сейчас, закончив разговор, уже безмятежно смотрел на далёкие белые точки звёзд, отрешившись от всего остального.
Александр обернулся.
— Кстати, ты не был ещё
Учёный хотел ещё что-то сказать, но у него некстати позвонил комм, и он, кивнув на прощание, покинул каюту.
Виктор снова отвернулся к иллюминатору. Поверхность Марса всё так же медленно проплывала внизу. Заселение планеты шло уже пятый десяток лет, но пока не особо успешно — слабая атмосфера с трудом поддавалась перестройке, постоянные бури стали неотъемлемой часть жизни колонистов.
На мгновение Виктору стало грустно. Всё-таки это путешествие надолго оторвёт их от родного мира, каким бы он ни был.
По условиям программы полёта, они должны были совершить тестовый прыжок, в случае успеха которого экипажу предстояло впервые посетить чужую систему, исследовать её и вернуться домой. На всё это отводилось полтора года. Сам по себе прыжок происходил практически мгновенно, а вот перемещения внутри системы требовали времени, так как производились с помощью обычных ионных двигателей. Изначально в экипаже было шесть человек, но потом Ефремов неожиданно потребовал себе место, чему Виктор был очень рад. Несмотря на свой преклонный возраст учёный был крайне необходим в этом полёте, да и сам он не хотел пропускать важнейший проект всей жизни, хотя и понимал, что ему экспедицию будет переносить тяжелее всего, ведь остальные члены экипажа были намного младше. Несмотря на все достижения современной техники и на корабль, который надолго опередил своё время, такой полёт был очень труден для организма любого человека.
Хотя «Молнию» оборудовали всем возможным, чтобы облегчить длительный путь, но врачи признавали, что существует ещё множество неучтённых факторов, несмотря на все ухищрения медицины. Несколько лет постоянного пребывания в космосе влекли за собой необратимые изменения. С появлением компенсаторов гравитации стало намного проще, но все равно космос оставался враждебен человеку. Виктор надеялся, что их полёт поможет переломить эту ситуацию.
Смотря на то, как далёкое маленькое Солнце заходит за диск Марса, странно было думать, что совсем скоро оно останется лишь одним из многочисленных звёзд на экране дисплея. В этом они с Ефремовым были похожи — оба любили космос и были здесь как дома, в отличие от Земли. Виктор отвлёкся только когда услышал мелодичный звонок.
— Аня? — удивился он, открыв каюту и отступив в сторону. — Не ожидал, что ты уже здесь!
С Анной Фроловой, врачом и биологом, они познакомились давно, когда будущий экипаж ещё только начал формироваться. К сожалению, свободного
Она нерешительно встала в проёме, а Виктор приглашающе махнул рукой вглубь своей каюты.
— Не стой на пороге, заходи. А я только прилетел!
— Да, знаю, — улыбнулась девушка. — Ефремов сразу сообщил мне.
— И не разобрал ещё ничего… — извиняющимся тоном сказал он. — Задумался.
— Какая разница… Я не сторонница идеального порядка! Если, конечно, это не рабочее место. Как ты? И как дома? Я уже довольно давно не была на Земле, даже отвыкла. Мне больше нравится Марс.
— Ничего нового, — грустно сказал Виктор. — Но мне удавалось вырваться на несколько дней, я был у друзей на Дальнем Востоке. Очень красиво. Знаешь, там восстановили заповедник, правда он совсем маленький, но зато настоящие медведи остались. И у них окна дома выходят как раз туда…
— У кого — «у них»? У медведей? — засмеялась Аня.
— У друзей! А ещё я позвонил Лене, и всё… закончил. — решил не тянуть с разговором Виктор. Это было непросто, но ждать он не хотел. Лучше сразу сказать, что отношения с прежней девушкой остались позади.
— Не знаю даже, что ответить… — Анна чуть прикусила губу, отведя взгляд. То ли стараясь не показывать радость, то ли и вправду была недовольна. Виктор надеялся на первое.
— Полтора года — не так уж и много, — наконец сказала она.
— Слушай, у нас ничего не получилось с ней, да и не хотелось продолжать… — неуверенно начал он, злясь на самого себя за дурацкое начало. Ну в самом деле, так сглупить! Почему его сдержанность в работе не распространялась на отношения?
— Давай не будем сейчас об этом, ладно? — прервала его Аня, отвернувшись к иллюминатору.
— Хорошо. — разочарованно сказал Виктор. Такой реакции он точно не ожидал. Хотя и вправду, ей не очень приятно было слышать о том, как он бросил другую. Хотя кто кого бросил, ещё вопрос, но зачем ей знать такие подробности?
— Тогда давай перекусим, я страшно проголодался, а в планетолёте есть нельзя. Дурацкое старое правило, но до сих пор действует.
— Да, идём, — с облегчением сказала девушка, радуясь, что скомканное объяснение не затянулось.
А Виктор ругал себя за спонтанность. Кто его знает, как надо было заговорить об этом? Они, наверное, вели себя, как глупые подростки… Нет, надо было начать с другого, а он всё вывалил, решил обрадовать… ну-ну.
Пока он мучительно раздумывал о том, как начать новый разговор, они подошли к столовой.
Огромная станция была рассчитана на проживание сотен человек, но сейчас помещение практически пустовало и только за дальним столом о чём-то ожесточённо спорили два угрюмых инженера, не обращая внимания на вошедших. Последние дни перед запуском у них было много работы, Ефремов никому не давал спуска. На пару они даже не посмотрели, уминая мясо из чудовищно больших тарелок. На еде здесь не экономили.
— Что хочешь взять? — спросил Виктор, сосредоточенно тыкая на сенсоры меню. Еда была синтетическая, но тем не менее намного лучше земной. Аппараты искусственного синтеза были и на планетах, а в космосе же без них и вовсе никак не обойтись.