Наследие
Шрифт:
— Что мне делать в мирах, по которым гуляют такие, как ты? — прищурился черный лорд. — И зачем тебе я, если у тебя есть ключ?
Тахрад рассмеялся и покачал головой.
— Все дело в том, сын, что ваш мир запечатан, и открыть его может только хранитель врат или его кровь. Я до сих пор не знаю, почему мои сородичи добровольно отказались от мира, который наполнен источниками Силы, но врата охраняют и с моей стороны.
— Первый вопрос, — напомнил Эрхольд.
— Этот ключ я выкрал из сокровищницы Владыки, чтобы попасть в ваш мир еще после того, когда ты родился, — усмехнулся Тахрад. — Древний артефакт
— Ты сумел всех обмануть, — не удержался Эрхольд от насмешки.
— Зачем? — Виллиан хмыкнул. — Псы пропустили меня, почуяв кровь хозяина, заклинания поддались без труда. Но я не знал одной мелочи, оказавшейся роковой для меня — перстень связан с Владыкой. Мне не пришлось скрываться в тех самых мирах, которые я изучил на досуге. Меня объявили вором и предателем, пришлось бежать.
— Подожди! — воскликнул Дархэйм. — Что значит — кровь хозяина? Если псы охраняют сокровищницу Владыки…
— То его сын является носителем той же крови, — усмехнулся Тахрад. — Теперь ты понимаешь, на что я пошел ради того, чтобы быть с твоей матерью? Мой отец приговорил меня к смерти, и я до сих пор скрываюсь в чужих мирах, появляясь в своем, как вор, чтобы найти врата и подобраться к ним.
— Ты наследный принц?
— Нет, — Тахрад снова рассмеялся. — Младший из пяти сыновей Владыки. Воин и не больше. Но кровь отца открыла мне дорогу к ключу. И я принесу его тебе.
Эрхольд поджал губы, решая, можно ли верить Виллиану. Тот понял сомнения черного лорда.
— Завтра я принесу тебе записи, за ночь мне столько не написать, — произнес отец. — Иного доказательства у меня нет. Там же зарисован ключ и подробно описан.
— Только я не знаю твоего языка, отец, — усмехнулся Дархэйм. — Мир мертвых позволяет нам понимать друг друга, но вне его, я не пойму не слова, ни из сказанного, ни из написанного тобой.
Теперь Эрхольд знал и язык Виллианов и сумел прочесть записки отца. Подробно изучил рисунок перстня и его описание. Платой этому стала жизнь матери, и Эрх был вынужден сохранять ее до тех пор, пока Тахрад не войдет в его мир и не передаст ему артефакт-ключ. И все, что отделяло черного лорда от вожделенного дара — это кровь хранителя врат. А узнать, являются ли Илейни прямыми потомками первого хранителя, он так еще и не сумел.
Эрхольд поднялся на стену своего замка. Ливень перешел в морось, больше раздражая, чем радуя буйством стихии. Ветер стал меньше, но лорд уже успокоился, и буря ему была не нужна. Он посмотрел на светлеющее небо и недобро усмехнулся. Решение было принято. Если Виалин выбрала его врага, он снова покажет ей, что ждет ее возлюбленных. А после… После получит то, чего ждет столько лет. Только не будет счастливой жизни, о которой он столько грезил. Дархэйм заберет ее прочь из мира людей. И там, где он решит остановиться, Виалин родит ему наследника, а после отправится туда, где должна находиться уже четыре года — в мир мертвых. И пусть души ее любовников делят между собой шлюху.
— Бриллант падет к моим ногам, — произнес Эрхольд, — и я получу замок Илейни вместе с городом. Завтра главный город Побережья назовут городом Мертвецов.
Глава 27
— Мой лорд, драконы прибыли.
Риктор Илейни отбросил в сторону меч и потянулся за куском полотна, чтобы обтереть пот.
— Свободен, — бросил он воину, стоявшему с ним в паре.
Тот поклонился, подобрал меч господина и удалился из зала для поединков. Драконовод замер, ожидая, пока лорд наденет рубашку и направится к драконнику, куда недавно завели драконов, которых привел Раймус Дальгард — сын лорда Тибода. Мужчина старался не лезть под руку господину, видя, что он все еще зол. Он следил взглядом за тем, как аниторн отшвырнул полотно, затем резкими движениями натянул рубаху, заправил ее в штаны и подхватил камзол.
— Идем, — отрывисто бросил он, и драконовод послушно последовал за ним.
Рик вышел во двор, бросил мрачный взгляд на драконник, где засел Гор, стерегущий Фиалку, выругался сквозь зубы и направился ко второму драконнику. На душе аниторна бушевала буря. В одно мгновение он лишился и верного друга, которому верил, как самому себе, и любимой женщины, ставшей заложницей страсти дракона. Гор начинал буйствовать, стоило его человеку приблизиться к драконнику и заговорить с летуном. Ревел, фыркал, топал лапами, гнал прочь, не желая слушать увещеваний Рика. Фиалка хранила молчание, только раз отозвавшись, чтобы успокоить лорда, взбешенного упрямством дракона.
— Со мной все хорошо. — Немного помолчала и крикнула: — Аниторн, я хочу есть! И пить. Гор — славный парень, но с его поилки пить не буду.
Однако передать узнице дракона еду и питье не удалось. Рику он не позволил даже подойти близко к драконнику, а слуг подпустил к воротам, но внутрь войти не дал. Фиалку не выпустил, а сам перетащить ей принесенные яства не смог, перекусив корзину пополам, как только взялся за нее. Затворница осталась голодной, Гор, кажется, был горд собой, а Рик пребывал в ярости. И если раньше аниторн успокаивался, летая на своем драконе, то теперь летун бунтовал и всеми силами показывал, что своего не отдаст. И по странному стечению обстоятельств на драконье «свое» претендовал и человек, заменивший великану семью.
— Одумается, — несмело подал голос драконовод. — Гор умный.
— И наглый, — желчно ответил Рик. — Я его берег, старался не причинить боли, а он отмахнулся от меня, как от какой-то мошки.
— Так не человек, все ж зверь…
— Поумней многих людей будет… Себялюбец чешуйчатый. Нахал и грубиян, — голос аниторна сочился ядом. — Громила без стыда и совести. Предатель
— Гор вас не предаст, господин, — спрятал улыбку драконовод. Людей лорда Илейни всегда умиляло то, как Риктор говорил о своем летуне, словно и не дракон то вовсе, а человек равный самому лорду. — Только вот глянулась ему чем-то гостя ваша.
— Представь себе, мне она тоже глянулась, — едко ответил лорд.
Драконовод вздохнул и покачал головой, философски заметив:
— Когда промеж мужиками встает баба, жди беды. Не дело это дружбу крепкую рушить.
— Не твоего ума дело, — аниторн бросил на мужчину сердитый взгляд.
— Простите, господин, — драконовод склонил голову и больше не лез к лорду со своими замечаниями.
Перед вторым драконником стоял Раймус Дальгард. Заметив лорда Илейни, он склонил голову, приложив ладонь к груди: